Никс ничего не сказал, его руки просто обняли меня немного крепче, пока мы лежали там, покрытые потом, окруженные воспоминаниями о нашем прошлом, которые причиняли такую боль, что у меня на глазах выступили слезы.
Глава Седьмая
Никс
Была середина ночи, когда мой телефон начал вибрировать и просто не затыкался. Хэтти лежала, прижавшись ко мне, и зашевелилась от шума, так что я потянулся за ней только для того, чтобы пропустить звонок из магазина.
Просматривая журнал вызовов, я пропустил от них шесть звонков подряд. Должно быть, что-то не так, потому что они никогда не звонят, когда я отдыхаю. Я осторожно выбрался из-под спящей Хэтти и натянул шорты, прежде чем выйти в коридор. Вероятно, было ошибкой заставлять ее оставаться со мной, но я еще не был готов отпустить ее.
Как бы нелепо это ни звучало, этот маленький пузырь, который мы создали в доме моих родителей на рождественских выходных, сделал меня счастливее, чем я был за очень долгое время. Вернувшись в свою комнату, я увидел, что она спит под одеялом, и улыбнулся про себя, закрывая за собой дверь.
Мой телефон зазвонил снова, и на этот раз я взял трубку.
— Никс, какого хрена, чувак? Я звоню тебе уже час.
— Извини, я заснул.
— В одиннадцать часов?
— Да, Феникс, сегодня Рождество, или ты не знаешь?
— Я знаю, и послушай, я просто… мне нужна помощь кое с чем.
— Почему ты в магазине? Я думал, Арес закрыл его на выходные.
— Он так и сделал, но я сказала одному клиенту, что позабочусь о нем, а потом начали заходить другие люди, так что я просто осталась открытой. Теперь у дверей выстроилась очередь.
— В 11:00 рождественской ночью?
— Ты знаешь, что это за место. Как скоро ты сможешь сюда добраться?
— Феникс, милая, я не могу. Я сейчас на другом конце штата.
— Но что я должен делать? — спросил я.
— Разобраться с этим… или просто закрыться. Не похоже, чтобы у кого-то было назначено, верно?
— Ты ведь вернешься завтра, да?
— Вообще-то, я остаюсь до вторника.
— Что? У тебя завтра клиенты.
— Я знаю. Я уже отправила сообщения большинству из них и перенес встречу.
— Нахуй все это.
— Феникс, детка, подожди…
Телефон отключился. Так ей и надо, на самом деле. Она знает, что лучше не открывать магазин. Это место было чудовищным, и без того, чтобы кто-то мог открыть дверь, имело смысл, что она была завалена людьми. Я повернулся, чтобы вернуться в постель, и мое сердце упало.
В дверях моей спальни стояла Хэтти. Она была завернута в одеяло, а в глазах стояли слезы. Я посмотрел на телефон в своей руке, затем снова на нее, но она отвернулась и обошла меня в коридоре.
— Хэтти, подожди.
— Подожди? — прошептала она в чистом гневе. — Подожди? Чего ты хочешь, чтобы я ждала, Никс? Еще одного оправдание причины, по которой измена — это нормально? Это хуже, чем раньше, потому что на этот раз ты сделал меня посторонней женщиной. Как ты мог так поступить со мной? С ней? Пошел ты.
Она повернулась и направилась в комнату моего брата, заперев за собой дверь. Она все неправильно поняла. Я не встречался с Феникс, я ни с кем не встречался. Я встал у двери и тихо постучал, стараясь не разбудить всю свою семью.
— Хэтти, пожалуйста, открой. Позволь мне объяснить.
Там было тихо. Я слышал, как она шмыгает носом по другую сторону двери, но было ясно, что она не собирается меня впускать.
— Феникс не моя девушка. Мы работаем вместе, вот и все.
— Даже лучше. С ней ты тоже спал, когда мы были вместе? — спросила она.
Гнев нарастал во мне с рекордной скоростью. Постоянное обвинение в том, чего я не совершал, было утомительным.
— Знаешь что, Хэтти, забудь об этом. Забудь обо всем этом. Если это то, во что ты хочешь верить, тогда вперед. Верь, что я изменил тебе, верь, что я с кем-то другим, пока занимаюсь с тобой любовью, верь всему этому, потому что, что бы я ни делал, я не могу убедить тебя в обратном.
Я услышал, как она ахнула, а затем с трудом перевела дыхание, когда слезы прорвались наружу. Что-то внутри меня хотело выломать эту гребаную дверь и вбить в нее немного здравого смысла, но та часть меня, которая всю свою жизнь пыталась показать ей, что ее любят, не могла этого сделать.
Я встал, прошел по коридору и закрыл за собой дверь своей спальни.
На следующее утро я был измотан и зол. Не на Хэтти. Нет, эти чувства быстро прошли, как и раньше. Я был зол на себя за то, что не боролся за нее. Я знал, из чего состояло ее прошлое, и я знал, как трудно ей было доверять.