Ее резкий вдох заставил меня улыбнуться. Моя бедная милая девочка нуждалась в этом. Она нуждалась во мне, и на сегодняшний вечер… и, возможно, завтра я отдам ей все.
Два дня ничего не изменили бы между нами, я бы этого не допустил. Я отстранился от нее и устроился поудобнее, прежде чем встать. Мой член был чертовски тверд, и я злился, что не собираюсь раздевать ее перед всеми этими людьми. Я вытащил из бумажника две сотни и бросил их на стол. Я уверен, что это было не так уж много, но, черт возьми, в конце концов, это было Рождество, и, если слухи верны, Мэрайе не помешали бы дополнительные деньги.
Я протянул руку Хэтти и поддержал ее, когда она встала. Я знал, что она слишком много выпила, я тоже, но это был единственный способ для нас обоих ослабить бдительность. Я знал, во что ввязываюсь, и она тоже. Нам просто нужно было очень усердно потрудиться, чтобы вспомнить, что это было.
Я вытащил ее из бара на холод и смотрел, как она смотрит в небо, когда падает снег. Она улыбнулась, когда снежинка упала на ее темно-каштановые ресницы, и я клянусь, она была похожа на девушку, в которую я влюбился до того, как мир разлучил нас.
— Пойдем, я как раз знаю место, куда мы могли бы пойти. — сказал я, таща ее вниз по улице к офисному зданию моего брата.
К счастью, у меня все еще были ключи, и я открыла боковую дверь, спасая Хэтти от холода.
— Черт, этого было почти достаточно, чтобы протрезветь. — сказал я, стряхивая снег с ее волос и плеч.
— Хотела бы я сказать то же самое. — сказала она, хватаясь за мою руку, чтобы не упасть. — Почему ты позволил мне так много выпить?
— Потому что ты лучше относишься ко мне, когда пьяна.
— Это неправда. Я также хорошо отношусь к тебе, когда трезвая.
— Хочешь поспорить?
— Да. Ты тот, кто сегодня держал меня за горло.
— О, не притворяйся, что тебе это не понравилось.
Лицо Хэтти покраснело, и она отвернулась, пытаясь скрыть улыбку.
— Мне это не понравилось.
— Тебе понравилось. — я подошел к ней ближе и прижал ее к стене. — Единственное, что тебе во всем этом не понравилось, это то, что я оставил твою киску пустой и нуждающейся.
Мои губы коснулись ее губ в нежнейшем поцелуе, прежде чем я отстранился, глядя на нее, чтобы подтвердить свои подозрения. Хэтти была тем самым человеком на этой земле, которого мне было легко понять. После стольких лет секса и еще большей дружбы я знал ее лучше, чем самого себя.
— Ну же, малышка. Скажи мне, что я тебе нужен.
Я потянулся к ее куртке, стягивая ее с ее тела и сбрасывая свою со своих плеч. Хуже всего в зиме было то, сколько слоев одежды нам приходилось сбросить, прежде чем я смогу войти в нее.
— Скажи мне, Хэтти, скажи мне то, что я хочу услышать.
Мои руки забрались под ее толстовку, и я стянул чашечки ее кружевного лифчика вниз, пощипывая ее соски и слегка покручивая их.
— Скажи мне.
— Черт возьми, Никс. — она застонала и закрыла глаза под натиском эмоций. — Ты нужен мне.
Эти слова были больше, чем ответ. Они были криком о помощи, и я был готов откликнуться на этот призыв. Я наклонился и поднял ее на руки, потом ее ноги обвились вокруг меня. За эти годы у нас было так много ссор из-за того, что я носил ее.
Моя милая, маленькая Хэтти была убеждена, что ее тело слишком большое, и это убивало меня, когда она начинала стесняться рядом со мной. То, что она так легко позволила мне поднять ее и отнести в офис, было либо признаком того, что она слишком много выпила, либо того, что она наконец-то избавилась от части ненависти, которую испытывала к себе в детстве.
Я молился, чтобы последнее было правдой.
Я почувствовал ее губы на своей шее и ее руки в своих волосах, когда толкнул ногой дверь в кабинет моего брата. Я включил свет, потому что ни за что на свете не стал бы трахать эту красотку в темноте. Я был жадным и хотел увидеть все, что она могла мне предложить. Если бы все, что у нас было — это эти два дня, тогда я хотел бы создать миллион воспоминаний, которые пронесли бы меня через весь следующий год.
Я уложил ее на диван и прижался губами к ее губам, на этот раз более настойчиво. Давая понять, что я хочу ее. Ее губы приоткрылись, и наш язык слились в танце. У нее был вкус корицы и водки, и это был лучший афродизиак, который я когда-либо пробовал. Я отстранился и начал стаскивать с нас ботинки и одежду. Всякий раз, когда она протягивала руку, чтобы прикрыться, я смотрел на нее, и она улыбалась, когда я убирал ее.
— Сегодня не надо прятаться, Хэтти. Здесь только ты и я.
— Я знаю. Но прошло много времени.
Я посмотрел на нее сверху вниз, на ней не было ничего, кроме черного кружевного лифчика, который я пощупал ранее, и трусиков в тон.