Любой может похитить человека. Любой болван с иглами и ножами может проводить пытки, но далеко не каждому свойственна изощренность. Многие умеют писать, но не у каждого есть свой… почерк.
У маньяка из переулка Морлокк был свой почерк, был свой стиль и свой особый, уникальный инструмент – или, вернее, инструменты.
А еще у него было искореженное, как консервная банка под башмаком бродяги, чувство юмора.
И если вернуться к почерку, изобретательности и изощренности… Клетки у стены дрожали. Светящиеся глаза не мигая глядели на жертву на столе, множество ноздрей сокращалось, втягивая сладкий и приторный запах «Вкуснятины-18».
К гремлинам мистер Морлокк испытывал неоднозначные чувства. С одной стороны, эти грызливые коварные существа были крайне плохо дрессируемыми, но с другой… они идеально подходили для его плана. Это был его подход. Уникальная особенность. И если бы он все-таки вступил в Общество Злодеев Габена, отринув свою нелюбовь к тамошним высокомерным болванам, его кошмарный почерк стал бы сенсацией, которую обсуждали бы под бокал вина «Кровфф» и сигары «Смоггли» между партиями в шахматы или шуллерский бридж и пытками.
С чего же начать мучения? Что заставит жертву дергаться сильнее и кричать громче? Что может быть утонченнее и безжалостнее, чем предоставить жертве самой выбирать пытки, которым ее подвергнут?
– Голова или лапки? Выбирайте…
Никто в здравом уме не выберет голову. Но ужас и отчаяние – это состояния, которые имеют мало общего со здоровым умом.
Да и мистер Морлокк не любил «голову» – все заканчивается слишком быстро. И все же он был великодушен: он был за свободу выбора.
Мистер Морлокк как две капли воды походил на безумцев, которые порой появлялись в Тремпл-Толл. Стекольщик из Форксвей вырезал у своих жертв орган за органом и менял их на стеклянные копии в теле еще живых людей. Восковой Убийца делал из женщин чудесные и кошмарные восковые статуи, Швея с Гадкого берега отлавливала одиноких прохожих, отрезала у одних жертв конечности и пришивала их другим, создавая многоруких, многоногих монстров, Мистер Кэнди заманивал детей конфетами, перемалывал бедняжек и, смешивая с кипящей карамелью, делал свои конфеты «Куклетто»… их было много в Саквояжном районе. Вспомнить только последнего – Железную Пасть с улицы Гримо, убийства которого держали в ужасе весь Тремпл-Толл…
Да, мистер Морлокк походил на них – у каждого из них был свой Темный Попутчик, – но все же кое-что его отличало. Начать с того, что его Темный Попутчик был более… вещественным, а закончить жертвами: у Морлокка из переулка Морлокк жертвы были особенные. Ни один из перечисленных безумцев на подобное никогда бы не решился. Они бы даже не додумались до такого…
К тому же никого из них не выслеживала сама Зубная Фея. Ну, если не считать Железную Пасть, разумеется.
Мистер Морлокк не боялся ее. Зубная Фея пользовалась его безмерным уважением и едва ли не восхищением. Великолепная! Очаровательная! Безжалостная!
Он много о ней думал. О том, что она делала, как поступала. Следил по газетам за каждым ее шагом. Зубная Фея… она мало, чем отличалась от всех тех маньяков и у нее было в разы больше жертв, чем у всех них вместе взятых. Правда, все ее жертвы до сих пор были живы, но мистер Морлокк считал, что однажды это изменится. Представить страшно, что произойдет, если она попадет в бурю, и ее компасы собьются. Если ее разум захватит Темный Попутчик…
Только Зубная Фея могла остановить Морлокка. Может быть, в эти самые мгновения она уже идет по его следу, может, она стоит за дверью…
Маньяк улыбнулся и прислушался… Нет, там никого нет. Какая жалость!
– Мне скучно, – прохрипел Темный Попутчик. – Надоело…
– Тебе не нравится игра? – удивился мистер Морлокк.
– Уже нет. Не та жертва… Предлагаю заканчивать. Завтра мы снова отправимся в переулок… может, мы поймаем кое-кого, – он выдержал многозначительную паузу, – интереснее. Я проголодался… Выбирай скорее: голову или лапки.
– Можно я хотя бы наслажусь криками?
– Люблю эти крики, – великодушно ответил Темный Попутчик.
Мистер Морлокк кивнул. Он не хотел обрывать игру, но с этой злобной мразью спорить не решался. К тому же он и сам уже хотел есть – из-за работы он частенько пропускал ужин. И правда, можно подкараулить более качественную жертву: он был не в настроении, жертва тоже была не в настроении…