С профессором Елизаветой Георгиевной Ливкиной (1906–1985), заведующей кафедрой микробиологии, был связан следующий эпизод в моей студенческой жизни. Микробиологию («микробу») преподавали на третьем курсе. Эта наука располагает точными методами идентификации бактерий. Профессора Ливкину студенты шутя звали «макробабка», а доцента В. И. Середину, специалиста по вирусологии, — «микробабкой», так как они различались своими габаритами: Елизавета Георгиевна была крупной женщиной (в отличие от доцента В. И. Серединой). Она говорила и читала лекции не торопясь и очень обстоятельно. Незадолго до начала летней сессии деканат предложил студентам свободную запись на экзамены. Другими словами, каждый студент мог выбрать себе день для экзамена, вплоть до того, что можно было сдать все пять экзаменов в один день. В один из дней летней сессии я успешно сдал патофизиологию и в приподнятом настроении шел по третьему этажу главного корпуса института. Возле кафедры микробиологии почти не было студентов, а лаборантка зазывала желающих сдать «микробу» у профессора Ливкиной. На экзамен по микробиологии я записался на следующей неделе, хотя успел прочитать всю микробиологию, кроме вирусов. Я не помню, что именно двигало мной в тот момент. Видимо, надеясь, что «макробабка» специалист по микробам, а не по вирусам, я импульсивно принял решение и вошел в ее кабинет. Там мне были искренне рады. На столе лежали предметные стекла с разными микробиологическими объектами. Студент должен выбрать предметное стекло, посмотреть, что там зафиксировано под микроскопом и показать экзаменатору. Я так и сделал: взял предметное стекло со стола, прочитал вслух его название «полиомиелит» и, обескураженный, спросил:
— Елизавета Георгиевна, вы хотите услышать про заболевание полиомиелитом или про вакцину?
— Расскажите, Миша, пожалуйста, про биологию вируса полиомиелита, — сказала она, растягивая слова. — У вас есть время подготовиться. — Она показала мне на свободный стол со стулом.
В кабинете никого больше не было. Быстро сообразив, что вряд ли я получу хорошую оценку по этому вирусу, я стал что-то мямлить про то, что это не мой день, что я не успел подготовиться и что-то еще… пока не увидел, что профессор, улыбаясь, протягивает мне зачетку. Выскочив из кабинета как ужаленный, я посмотрел зачетку — никакой оценки по «микробе» там не было. Мне было очень стыдно! Через несколько дней я сдал этот экзамен на «отлично» доценту В. И. Серединой. Три года спустя, накануне выпускного вечера, редакция институтской газеты попросила меня написать что-нибудь интересное из студенческой жизни. Я вспомнил и подробно описал историю, как я «завалил» микробиологию. На выпускном вечере профессор Е. Г. Ливкина с газетой в руке нашла меня, и мы вместе посмеялись над тем, что было. У меня был повод извиниться перед ней, а она, в свою очередь, заметила, что экзамен — это еще не сама жизнь и что мои экзамены только начинаются. Я и не предполагал, как она была права! Елизавета Георгиевна охотно заверила мою «Присягу врача» своей подписью.
Генетический кружок
Знакомство с методами и методологией науки начиналось в кружках научного студенческого общества. Особенной популярностью пользовались у студентов научные кружки на кафедре биологии под руководством профессора А. В. Маслова и на кафедре патологической физиологии под руководством профессора В. Д. Линденбратена. Активно занимались со студентами профессора Н. К. Фруентов, А. К. Пиотрович, Г. Л. Александрович, Л. И. Геллер, Г. С. Постол и В. М. Кантер. Результаты научных исследований студенты докладывали на ежегодных научных конференциях, лучшие из них публиковались в журналах и сборниках.
Студенческий научный кружок на кафедре биологии работал с 1930 года. К сбору и обработке материала профессор А. В. Маслов активно привлекал студентов, часть из которых позднее стали кандидатами наук, докторами и профессорами. Я был последним старостой «масловского кружка», который из биологического трансформировался в генетический. А пришел я туда после «рокового» разговора с моим отцом о генетике, состоявшегося незадолго до моего поступления в ХГМИ.
— А слышал ли ты что-нибудь о такой науке, как генетика, отличник? — спросил меня отец в своей ироничной манере, имея в виду мой «красный» диплом.