Представив, как он все глубже проникает языком в крысиное нутро, Вера ощутила подкатывающую к горлу тошноту, испытав вместе с тем неуместное, необъяснимое и совершенно новое для нее чувство умиротворения, растекающееся теплом внизу живота.
Она пришла в себя через несколько секунд, когда крыса заерзала, размахивая хвостом. Оторвав ото рта вместе с тоненькими клочками губ, мужчина скороспешно сунул ее в карман брюк.
- Идем, что ли чаю попьем? Согреешься, - учтиво предложил он Вере, протягивая ей окровавленную руку, кривя в улыбке порванный рот.
Вера бросилась наутек. В сторону железнодорожных путей, за которыми неизвестная местность казалась ей куда приветливей, нежели тьма парка.
- Куда не беги – ты все равно у меня в кармане, - послышался за спиной тихий голос и смех похожий на шелест гонимых ветром по перрону листьев.
Свет фонарей распространяется странно. Находясь в десяти метрах от железнодорожных путей, их можно было легко разглядеть. Но стоило к ним приблизиться, как они растворились во тьме.
- Только бы не споткнуться о рельсы. Только бы не споткнуться о рельсы. Только бы не споткнуться, - шепчет, повторяет, словно заклинание Вера, бросаясь во тьму, как в иную реальность.
И сразу чувствует, что с воздухом что-то не так. С каждым шагом он становится более вязким. Подобно клею, льется в ноздри, липнет к гортани, заполняя легкие. Его уже не выдохнуть. Вера с ужасом осознает, что не может дышать. Только теперь она понимает, что совершила непоправимую ошибку. Прежде чем броситься во тьму, нужно было оглянуться и убедиться в том, что парк не попытался ее перехитрить. Убедиться в том, что он и железнодорожные пути не поменялись друг с другом местами. Но теперь уже слишком поздно. Судя по всему, она в парке, а железнодорожные пути где-то за спиной. От них здесь остался лишь запах гудрона с примесью запаха пролитой крови.
Воздух твердеет как цементный раствор. Он сковывает движения, становится непреодолимой преградой. Остановившись, Вера оглядывается. Застывший в грудной клетке воздух сжимает сердце. Вера видит, или ей кажется, что она видит, как фонари деформируются в квадраты мелькающих окон. Она слышит стук колес. Она знает – это мотыльки неистово бьются о стекла внутри плафонов. Воздух ломает ей ребра, дробит суставы, превращает голову в кровавое месиво. Ее живот лопается. Внутренности вываливаются наружу. Вера кричит, но вместо собственного крика она слышит женский голос, зовущий ее по имени.
Испуганная мать нашла ее, когда поезд проехал. Вера стояла на полоске из щебня между двух железнодорожных путей. Безразличным взглядом она смотрела на маму, но при этом сквозь нее, куда-то вглубь парка. Ее порванное ситцевое платьице было запятнано кровью. Вера держала за хвост растерзанную крысу, легонько раскачивая ее маятником.
В тот вечер они вернулись домой. Отсроченное путешествие уже никогда не состоялось. Через неделю мать выставила отца из дома и подала на развод. Спустя полгода, в морозную ночь, он пьяный уснул и не проснулся на скамейке в заснеженном парке. К тому времени мать уже успела обзавестись другим мужчиной, которого вскоре сменила на третьего, четвертого, пятого…
* * *
Семинар длился два дня. Обсуждаемые на нем вопросы скорее еще больше запутали, нежели внесли ясность. Выселение из гостиничного номера по обыкновению в полдень. До полудня Вера планировала, как следует выспаться, но обстоятельства сложились иначе.
Боль резко усилилась. Проснувшись, Вера посмотрела на старинные часы на стене. Часы остановились ночью. Стрелки замерли в восемнадцать минут четвертого.
Рядом на тумбочке лежал смартфон, аккумулятор которого готов был похвастаться почти стопроцентным зарядом. Вспыхнув синим светом, дисплей возвещает о том, что сейчас только шесть утра. К боли присоединяется надоедливый звон в ушах. В чемодане есть миниатюрная аптечка с болеутоляющими таблетками и еще, быть может, прокладки.
Две таблетки на ладонь. Глоток колы из пластиковой бутылки. В сумочке наверняка должен быть носовой платок. С ним в руке срочно в ванную комнату. Только бы не упасть в обморок, только бы не упасть… Взгляд в загаженное зеркало. Усталый вид. Смазливое личико портят круги под глазами. А это что? Первые морщинки?