Вспоминая, как вчера в маршрутке он прислонялся к ней сзади, Вера чувствует приятное тепло внизу живота. Она не в силах с собой совладать. Рука незаметно опускается под платье. Трепетные пальцы проникают в промежность. С уст срывается тихий стон. Еще немного усилий навстречу блаженству. Но что-то мешает ей. Что-то мешает…
Мерзавец украл кошелек! Причинил массу неудобств, заставил нервничать и за это теперь должен ответить! Рука из-под платья. На пальцах черная смолянистая жидкость. Пальцы закопошились в сумочке.
- Думал, я тебя не узнала? – восклицает Вера и, что есть силы, вонзает таксисту в шею пилку для ногтей.
- С ума сошла, сука? – хрипит он, рывком вытягивает пилку, как огромную занозу, и сразу понимает, что этого делать не следовало. Кровь брызжет пульсирующим фонтанчиком. Таксист прижимает ладонь к шее, теряет над собой контроль.
Вера больше не держит на него зла. Она крайне возбуждена. Теперь у нее все получится. Рука под платье. Пальцы в промежность. Визг тормозов, удар, кувырок, удар… и безмятежность, длящаяся ровно столько, сколько длится взмах крыльев мотылька.
Вера открывает глаза. Все вокруг искажено и размыто. Она не видит дальше вытянутой руки. Ладонь упирается в стекло. Его нужно разбить, иначе не выбраться. Вера осматривается. За спиной свет полыхающего пламени. Под руками нет ничего, что могло бы помочь. Пальцы в кулак. Несколько тихих глухих ударов по стеклу. В узком пространстве особо не размахнуться. Смена положения тела. Босые ноги выше туловища, колени к лицу. Удар ногами, еще удар. Стекло покрылось паутиной трещин. Мимолетное бездействие, глубокий вдох и еще дюжина ударов, каждый из которых, как всплеск адреналина. Короткая передышка. Ступни размазывают по стеклу кляксу пролитой крови. Нужно повторить. Стекло поддается, засыпая Веру мелкими осколками. Платье задрано. На животе и бедрах чернеет проступивший гудрон. Крупные осколки выталкиваются наружу. Только сейчас Вера осознает, что за стеклом тьма. Она протискивается во тьму неумело, вспарывая живот острой гранью. Боли нет. Есть только усталость. И память о заблудившейся маленькой девочке.
Конец