Со мной на остановке вышли две женщин. Обсуждая новый сорт польской клубники, они пошли в обратную сторону по трассе и вскоре свернули на тропинку к дачам. Я нашел проселочную дорогу и добежал до деревни. На поржавевшем и покосившемся знаке было написано: «Криковка». Прошелся по уже знакомым местам (пока ждал Марка тем утром, успел тут всё обойти) и подошел к дому. Вечерело. Вошел внутрь и ещё раз всё осмотрел. Ничего нового там не нашел, если не считать запах. Скорее всего, он оставался тут с того самого дня, но только теперь я его различал. Это был запах обычного человека, а значит для меня — гуля. Причем, запах отдалённый. Я чуял его, только если хорошенько принюхаться.
В доме я просидел два часа. Никто не объявился. Периодически в кармане у меня вибрировал телефон — это слал сообщения и фотки Марк. Вышел я из дома, когда уже совсем стемнело. Прошелся по деревне и вернулся к трассе. Внедорожник стоял на месте, перед ним топтались девочки. Большие квадратные фары теперь светили не тусклым желтым светом, а новым — белым и ослепляющим. Я притаился на обочине и просидел ещё около часа. Ничего. Сделав большой крюк, чтобы не попасться на глаза сутенеру и его дружкам, я перешел на другую сторону дороги и дождался автобуса. Город к моему возвращению уже вовсю сиял вечерними огнями. Мне позвонила… Вишневская?
— Да.
— Ты вообще в курсе, что твой брат сегодня устраивает вечеринку?
— Ну-у-у… да.
— Тебя не позвал?
— Я был занят.
— Чем?
— Да так.
— Тут весело. Твой братец накачался так, что еле языком шевелит.
— Удачно вам повеселиться.
— Так ты приедешь?
— Эмм-м…
— Марк, хватит! — прорвался в динамик голос Демидовой. — Прекрати!
— Эй, полегче! — крикнула Вишневская, а после я услышал топот.
— Ну, чего молчишь? — вернулась Вишневская.
— Да я не собирался.
— Мрак, отпусти, мне больно! — снова Демидова.
— А вы где сейчас? — спросил я.
… … …
Марк, его пацаны, девчонки, Демидова и Вишневская стояли возле парапета сбоку от клуба. Вокруг кучками толпились молодые люди. В основном — курили, многие говорили по телефону. Дверь в клуб непрерывно то открывалась, то закрывалась, и тогда на улицу вырывалась мелодия.
— О-о-о-о! — закричал Марк, заметив меня. — Тимоха!
Я подошёл и поздоровался. Теплый сидел на парапете и спал, Муха прикуривал сигарету с неправильной стороны, Игорь — трезвый водитель — разговаривал с девчонками. Все были очень пьяными. По глазам и интонации Вишневской и Демидовой, я понял, что и они сегодня пробовали алкоголь. Маша обиженно смотрела в сторону. Марк крепко обнимал её за талию:
— А вы говорите домой-домой! — крикнул он. — Вот и Тимоха подтянулся! Вечеринка только начинается! Сейчас этих убитых посадим в такси, а сами…, — Марк обвел взглядом меня, Вишню и Машу, — рванём ко мне!
— Я же сказала, мне домой пора! — сказала Маша, и я впервые слышал эту строгость в её голосе.
— Тоха, братик! Я такую сделку сегодня заключил… ты бы знал…, — Марк чмокнул себя в перст. — У меня сегодня праздник! Давайте веселиться, пить, танцевать и вообще!
— Всё, я вызываю такси, — Маша достала телефон.
— Не спеши, малышка!
Марк резко согнулся, прижал её рукой и полез целоваться. Он коснулся её губ, Маша отвернулась, и тогда Марк зарылся ей в шею.
— Ты можешь так не делать, Марк?!
— Я всё могу, — он выпрямился и сделался шуточно-строгим. — Хочешь, родителям твоим позвоню и договорюсь, чтобы они тебя отпустили на всю ночь?
— Настя, ты едешь? — спросила Маша.
Вишневская почему-то посмотрела на меня, а потом ответила подруге:
— Да. Конечно.
Марк приложил телефон к уху и, насколько это было возможно, трезвым голосом изъяснялся перед выдуманным Никитой Михайловичем, почему его дочь сегодня не придёт домой ночевать. Он задвигал какую-то редкостную чушь касательно дополнительных занятий по астрономии. Комета Клизматрон пролетала вблизи Земли. Увидеть такое зрелище можно было только раз в пятьдесят лет. Марк пообещал мертвой трубке, что обязательно доставит Машу домой в целости и сохранности, а в конце смачно рыгнул и заржал.
— Всё, я пошла!
Маша вырвалась из объятий, но Марк схватил её за руку.
— Хватит так делать, Марк! — она развернулась и крикнула ему в лицо. — Сколько раз говорить — мне больно!
— Иди сюда! — он дернул её на себя.
— Марк! — подскочила Вишневская.
— Отвали, мы сами всё решим! — Марк зажал Машу в замок. — Ну миленькая, ну ты чего?..
— Отпусти! — она попробовала вырваться.
— Да погоди ты! Я же не…