Машина взобралась на первый уступ, чуть побуксовала и поехала дальше. Теперь она отдалилась от меня уже достаточно далеко, и я не видел озлобленную морду Кожанки.
У них есть Кирилл, а ещё у них есть видеозапись. Поленился тогда снять камеру и теперь… Впрочем, они же не отдали её полицейским. И не отдадут. Значит, о записи вряд ли узнает кто-то другой. Тем более, они считают меня человеком Коваля. И Коваль, похоже, усилил своё влияние со смертью Ползучего. С небольшими допущениями, но посчитаем, что запись мне не угрожает. Тогда остаётся Кирилл. Найти Коваля и убедить его… Где я его найду? Выбраться из карьера и проследить за машиной? Не выйдет. Они выедут на трассу, и там я буду бессилен. Не попутку же мне ловить и просить о преследовании? И где я нахожусь? Мы ехали минут сорок и почти не петляли. Уехали достаточно далеко. Здесь свалка, а они обычно удалены.
Седан медленно прошел опасный поворот и перекатился на второй уступ. Я снова увидел бледное лицо Кирилла. Он сидел на переднем сиденье. Это хорошо. Действовать нужно сейчас, иначе…
Я пошел вперед. Шёл медленно, чтобы не вызывать подозрений. Машина тоже ехала медленно и преодолела половину второго подъема. Последнюю железу я съел два дня назад. Это хорошо. Это очень хорошо. Мысленно просканировал себя от головы до пят и почувствовал зудящее чувство в икрах. Мысленно мои ноги уже бежали. Лишь реальность беспечного шага останавливала их. Зуд опустился ниже и теперь подогревал подошвы. Мне едва хватило сил, чтобы удержать себя на месте. Ещё двадцать метров. Машина подбирается к повороту. Он особенно крутой и с большим перепадом высот. Там ему придется перейти на первую передачу и помогать сцеплением, а это — лишнее время. Так нужное мне время…
Во время охоты на других гулей я всегда был максимально сконцентрирован. Оно и не удивительно, когда на кону стоит жизнь. И в тоже время мне никогда не удавалось развить свой максимум физических сил. Оценить его, проверить, как там оно вообще. В сражении, особенно в сражении с Ползучим, обстоятельства слишком быстро менялись. Я быстро принимал решения и уверенно действовал. Теперь мне предстояло выложиться на максимум. Проверить, на что способно измененное тело.
Песок вздыбился облаком. Я уменьшился в росте и лишь чуть позже понял, что это ноги утопли в земле. Только что грунт у меня под ногами имел четкое очертание, а в следующую секунду стал размазанным и однотонным. В лицо ударил ветер, засвистело в ушах. Меня несло вперед, будто это и не я вовсе бежал. Будто меня посадили в кресло аттракциона.
Я клонюсь влево и смещаюсь влево, клонюсь вправо — смещаюсь вправо. Мои колебания слишком медленные, по сравнению с тем, как быстро приближается пятидесятиметровая стена карьера. Уже стартанув, я понял, что нет смысла бежать по серпантину. Тело затащит меня и по грунтовой стене.
Дрын только-только вошел в поворот, машина повернулась к карьеру багажником. А я, оставляя за спиной перемешанные клубы воздуха и песка, вскочил на первый уступ и теперь гнал по диагонали к повороту между вторым и третьим.
Первый скат я пробежал на ногах, а ко второму замедлился. Дабы не рисковать и не опрокинуться на спину, я подключил руки. В десять мощных прыжков преодолел второй скат и взлетел на серпантин.
Дрын разглядывал дорогу впереди, оторвав задницу от сиденья, Кожанка подсказывал. Я приземлился возле него и успел заметить, как выпячиваются его глаза. Открыл дверь, выломав защелку, и запрыгнул к ним в салон третьим, выставив руки. Приплющил Кожанку и Соху к дальней двери, и откуда мы все трое вывалились кубарем на дорогу.
Сохе досталось сильнее. Он смягчил удар об дверь Кожанке. Соха не сопротивлялся. Свернувшись калачиком и держась за ребра, он сползал с серпантина вниз. Кожанка вскинул пистолет, хотя взглядом я его попросил этого не делать. Схватил за кисть, вывернул по часовой и вверх. Кожанка вскрикнул и встал передо мной на колени.
— Я же просил…
— Пошел на!..
Я потянул ещё выше и сдавил. Пистолет выпрыгнул из ослабших пальцев, а кистевой сустав Кожанки выпрыгнул из привычного места. Кожанка заорал и не без помощи моего пинка побежал вниз по склону.
— Дрын, жми на газ! — крикнул Соха. — Увози задрота, иначе он нас всех завалит!
Тачка медленно ползла по склону. Самого Дрына я не видел, но понял, что тот услышал Соху. Водитель вдруг ударил по газам. Машина начала буксовать. Какое-то время колеса цеплялись за дорогу, но вскоре их повело в сторону.