— Это не так-то легко, Гуло. Мы сейчас не принадлежим себе. Вернее целиком не при-надлежим.
— Не понимаю.
— Пока в нас находятся Иглы Вельзевула — часть нашего сознания принадлежит демонам.
— Какие ещё иглы?
— Те самые, которыми нас укололи. Они в затылке, чуть выше позвоночника. Проверь сам.
Действительно, под волосами я нащупал что-то — крошечное и круглое — скорее всего го-ловка иглы. Я тут же попытался избавить свой организм от чужеродного вторжения. Едва я потянул иголку, как всё тело пронзила жуткая боль. Я стиснул зубы и продолжил своё дело. Чем больше игла выходила из плоти, тем нестерпимее становилась боль. Перед глазами плясали разноцветные круги, мышцы сводило судорогой, руки отказывались подчиняться, а слёзы текли ручьём. Но я не собирался сдаваться.
— Прекрати, Гуло! — закричала вампирша. — Ты не избавишься от демона, а сам останешь-ся паралитиком. Поверь!
Не в моих привычках верить женщинам на слово, но этот случай я был вынужден при-знать исключением. Едва я оставил иглу в покое, как боль мгновенно пропала. Мне даже подумалось, а не игра ли это воображения? Однако, лёгкое покалывание по всему телу, говорило, что всё это горькая реальность, и я по уши в дерьме.
— Мы сами не можем от этого избавиться, — продолжала Аманда вколачивать гвозди в крышку гроба. — Здесь нужен опытный экзорцист. Вроде Иванова.
— Так в чём же проблема!? — луч света замерцал среди облаков отчаяния. — Рано или поздно Константин на нас выйдет Нужно лишь дождаться.
— Да? — голос вампирши был пропитан горечью. — Посмотрим, что ты скажешь, когда эта тварь проголодается и потом, когда она насытится.
— Переживём, — ухватив надежду за кончик хвоста, я не думал больше впадать в уныние.
— Переживёшь?! — злобно крикнула Аманда. — Да в первую же кормёжку демон превратил меня в шлюху! Обычную грязную шлюху! Я теперь ненавижу собственное тело! Понима-ешь!? Ненавижу! Так что заткнись! А теперь я хочу отдохнуть.
Аманда отошла в дальний угол камеры и расположилась там, закрыв лицо руками. Я ос-тался в недоумении. Что же могло произойти с гордой красавицей, покорительницей сердец — мужских и женских — госпожой Амандой, что она возненавидела собственное прекрасное тело и назвала себя шлюхой? Будущее начинало вызывать у меня некоторые опасения. Если до этого я считал освобождение делом времени (Константин, наверняка, где-то уже поблизости) и единственной проблемой казался лишь способ расправы над Стефаном, человеком в маске и ренегатом Стасом, то теперь я понял, что прежде, чем покину камеру, князь вполне спосо-бен преподнести мне парочку неприятных сюрпризов. Настолько неприятных, что они сло-мили Аманду. Мне этого не особо хотелось.
Я мысленно перебрал способы, которыми князь сможет на меня воздействовать. Слабых сторон у себя я не нашёл. Нет, конечно, я не безгрешное существо из стали, но ничего такого, что могло бы меня сделать рабом Стефана, я за собой не наблюдал. Хорошо бы посоветоваться с Другим, но проклятый демон полностью блокировал моё второе Я. Правда и сам он пока никак не заявлял о своём присутствии, кроме того случая, когда я попытался избавиться от иглы. Может, всё ещё обойдётся. На всякий случай я попытался обратиться. Результат, естественно, нулевой.
Безделье, конечно, дело хорошее, но только тогда, когда это безделье не вынужденное. Сейчас бездействие сводило меня с ума. Я готов был взяться за самую нудную и бессмыс-ленную работу, лишь бы не мерить шагами камеру и не видеть подавленной Аманды. К сожалению, от меня ничего не зависело. Мерзкая ситуация!
Я сделал ещё один круг по камере и почувствовал что-то неладное. В месте, где дья-вольская игла вошла в тело появилось лёгкое жжение, желудок сжался, а сознание охватило смутное желание. Желание секса!
Проклятие! Я никогда не замечал за собой подобное. Сейчас самое время думать о спо-собах освобождения, а мне не лезет в голову ничего, кроме сцен совокупления. Извращение какое-то! Я попытался подумать о чём-нибудь другом… Чёрта с два! Образы становились всё реалистичнее, сцены всё откровеннее, а партнёрши всё соблазнительнее. Я укусил себя за запястье, в надежде прогнать наваждение. Не тут-то было! Боль возбуждала ещё сильнее! Сейчас меня возбуждало всё: убравшая от лица ладони Аманда, страх в её глазах, прутья решётки, тусклые лампочки, мелкие трещины на стене. Всё, даже затхлый воздух в помеще-нии у меня сейчас ассоциировался с сексом. Я застонал от бессилия перед этой аномаль-ной всепоглощающей похотью.
— Гуло, — тихо спросила вампирша, — ты в порядке?