Джей кивнула. Она поняла: маленькая комбинация, задуманная, без сомнения, Алексом. Он намекнул Тревору, что неплохо бы съездить в Париж вчетвером — наверное, вчера вечером. Сегодня Тревор сказал ей, что хорошо бы навестить его тетю в Париже, а вот сейчас говорит, что и Пинсоны собираются туда же — совершенно случайно… Все ясно. Непонятно одно: как Алекс собирается остаться с ней наедине в Париже, если с ним будет его жена, а с ней — муж? Но наверняка какой-то план у него уже есть…
Докурив, Джей сунула окурок в пепельницу и спросила:
— Он тебе так и сказал, что собирается на выходные в Париж?
— Да.
— А что им нужно в Париже?
— Не знаю. Собираются в театр или по магазинам.
— Летят тем же рейсом, что и мы?
— Десятичасовым,— кивнул Тревор. На губах его блуждала довольная улыбка.
«Наверное, представляет, как завтра вечером пойдем в какой-нибудь ресторан»,— подумала Джей. Интересно, догадывается ли Тревор, что его лучший друг спит с его собственной женой? Скорее всего — нет, Иначе бы реагировал на слова Алекса по-другому…
Они выехали из Рионе Нуово и покатили по главной улице Террено в сторону Вилладжо-Верде, где жила Тифани. Чем ближе они подъезжали к центру города, тем шире становилась улица, а поток автомобилей — плотней.
— После пяти я освобожусь,— сказал Тревор, поворачивая на тихую виа Роза.— Заехать за тобой?
— Не надо… Я не знаю, когда мы закончим.
— Во сколько тебя ждать дома?
— Трев, я же говорю, что не знаю. Часов в семь или восемь — как все сделаем. Доберусь сама.
— Ладно…
Тревор хотел сказать что-то еще, но в этот момент на дорогу выскочил человек. Он появился на противоположной стороне улицы и бросился наперерез машине. Джей закричала. Ехавший по противоположной стороне улицы коричневый «форд» принялся тормозить, отчаянно скрипя покрышками. «Форд» развернуло, и он встал поперек дороги, заехав передними колесами на тротуар. Тревор нажал на педаль тормоза, но расстояние между машиной и бегущим человеком не превышало трех метров — в следующую секунду «опель» ударил человека по ногам, и тот взлетел вверх, как тряпичная кукла, пару раз перевернулся в воздухе и упал на асфальт.
— О Боже! — прошептал Тревор, когда машина остановилась.— Я убил его!
Он посмотрел на Джей, притихшую на соседнем сиденье, и нервно сглотнул.
«Любовь — это тернии, но мы пройдем через них»,— пели «Джигси». Тревор и Джей Адамсы не слышали музыки, несущейся из задних колонок автомобиля. Похожие на гипсовые изваяния, они молча смотрели на фигуру человека, лежащего на дороге…
Доминик Пальоли не принадлежал к тому типу людей, которых легко выводит из себя малейший пустяк. Даже серьезная неприятность не могла выбить его из колеи. Доминик по природе был флегматичен. У него было тучное тело и слегка одутловатое лицо. Двигался он медленно, говорил — растягивая слова. Первое впечатление, возникавшее у незнакомого человека при общении с ним: этот толстяк не обладает проницательным умом и кошачьей реакцией. Оба суждения были неверны в корне. Доминик Пальоли обладал редчайшим умом. Он держал в голове сотни имен, адресов и телефонных номеров. Мог, всего лишь раз посмотрев на фотографию, опознать по ней человека через несколько лет. То же самое относилось к его реакции. Он был медлителен лишь в обычной жизни. Но когда дело шло на секунды, он превращался в живой «макларен».
Именно острый ум и обманчивая медлительность позволили ему приблизиться к Франческо Борзо и стать его правой рукой. Такие люди, как Доминик Пальоли, ценились всегда. Борзо отдал ему Вилладжо-Верде и не прогадал — Доминик держал торговый район Террено железной рукой. Владельцы ресторанчиков и магазинов выплачивали ему еженедельную дань своевременно, задержек практически не возникало. Не было в Вилладжо-Верде и уличных хулиганов — за порядком на улицах следили двадцать человек из отряда Пальоли. Доминик поддерживал среди своих людей строжайшую дисциплину. Каждые два дня они отчитывались ему о происходящем на их территории, а в пятницу утром, когда собиралась дань, каждый из них приезжал к Пальоли на тщательный инструктаж. Сам Доминик любил иногда выезжать на улицы своего района и разговаривать с владельцами магазинов, В таких случаях он брал с собой Пепе Сборцу. Этот парень ему нравился.
Пятница началась для Доминика Пальоли в восемь утра. Проснувшись, он принял душ и позавтракал. Без десяти девять сделал пару звонков.
В начале десятого к нему начали заезжать его люди. Он лично инструктировал каждого (в баре Просперо Старди в среду два подростка торговали опием — надо узнать: кто такие, где берут товар, с кем работают, на виа Кассоне появились продавцы краденых автомобильных запчастей — с ними надо разобраться сегодня же, в магазине Романо Мальяни кто-то повыбивал все стекла — наверное, уличные пацаны, но нужно узнать — Романо жалуется…) и отпускал. Вечером они снова приедут к нему и отдадут деньги. Все было привычно.
— В половине десятого он сделал еще несколько звонков.
Без десяти десять позвонил Рокко Траколло — личный помощник Франческо Борзо. Рокко сообщил, что Доминик должен быть в ресторане Валенти в двенадцать. Незапланированная встреча с капо, Доминик слегка удивился (не в обычаях «синьора Франческо» назначать подобные скоропалительные встречи, причина для этого должна быть веская), но в разговоре с Траколло постарался не выдать возникшего удивления.
После разговора с Рокко Доминик оделся и принялся ждать. С минуты на минуту подъедет Сборца, и они отправятся по Вилладжо-Верде: заглянут в пару магазинчиков, в забегаловку Энцо Станцоне. «У Энцо нужно будет взять пакет винограда,— думал Доминик,— у него всегда самый хороший виноград в городе».
В десять часов Пепе не появился. Не было его и в пять минут одиннадцатого, и в десять.
Когда стрелки часов показывали пятнадцать минут одиннадцатого, Доминик Пальоли взялся за телефон. Первым делом он позвонил на квартиру Сборцы. Младший брат Пепе, Никола, ответил, что дома тот не ночевал, но заезжал в начале десятого, переоделся и снова уехал.
— На своей машине? — спросил Доминик.
— Да, на «баркетте»,— ответил Никола. Доминик набрал номер радиотелефона Сборцы. Гудки показывали, что телефон занят не был, но трубку не брали. Пепе мог разговаривать с кем-то на улице, подумал Доминик и решил подождать. Через две минуты он набрал тот же номер, но безрезультатно. Сборца не отвечал.
Это не было похоже на Пепе. Доминик нахмурился. Сборца всегда отличался точностью, этим он ему и нравился. Мелькнувшая у него было мысль, что Пепе проспал, развлекаясь всю ночь с девчонкой, исчезла, так как брат Пепе сказал, что тот заезжал домой час назад и уехал. Направиться он мог только в одно место — к нему. Но где он?
Доминик вспомнил адрес Пепе и мгновенно нарисовал в уме маршрут, по которому Сборца мог поехать к нему. Сделав пару безрезультатных звонков, он набрал номер «Луого ди Риджи», в котором, как он знал, Пепе любил иногда завтракать. Ответил официант.
— Дай мне Тони! — рявкнул Пальоли.
Вскоре в трубке раздался голос хозяина кафетерия.
Через минуту Доминик уже знал, что в двадцать минут десятого Пепе заезжал в «Луого ди Риджи», пробыл там три минуты и уехал. От кафетерия до дома Пальоли было всего лишь шесть кварталов, которые «баркетта» могла проехать за пять минут. Но в двадцать пять минут одиннадцатого Пепе Сборца так и не появился-
В половине одиннадцатого Доминик вышел из дома, уселся в свою собственную машину — коричневый «форд-проуб» — и направился в сторону виа Мугетто, Пока он не волновался…
Конечно, подобное произошло впервые, думал он, разглядывая серые стены домов, стоящих по обеим сторонам улочки, по которой он ехал. До сегодняшнего утра Пепе Сборца никогда не опаздывал, был аккуратен и точен. Но на улицах Вилладжо-Верде может случиться всякое: по дороге к нему Пепе мог завернуть в один из магазинчиков и встрять в неприятности с полицией — такое с его парнями иногда случалось, он мог попасть в аварию — Доминик знал, что Пепе гоняет на своей «баркетте», как сумасшедший, или же его задержали личные дела. Хотя в любом случае Пепе бы ему позвонил.