- Сколько сдалось в плен воинов племени сяньби?
- Тысяч пять, - ответил Ирек. – Остальные или погибли или бежали вместе с Лошаном.
- Мгм, маловато. А далеко расположил свою ставку хан племени ухуаней?
- Нет. Хан Шенду находится в двадцати фарсангах отсюда.
- Так, - почти крикнул я в радостном возбуждении, что нашел решение. – Отправь посыльных хану Шенду и Ужасу. Ой, - поправил я себя. - Кунбеку усуней Буюку. Пусть направят по пять тысяч воинов в Тараз. И моего деда, хана Баджанака попроси, что бы выделил такое же число войск. Понимаю, сейчас канглы отбиваются от сарматов. Но думаю, он мне не откажет.
Ирек закивал головой, соглашаясь со мной.
- А сам отправишься к пленным саньби. Скажешь им, что я дам им прощение, если они согласятся принять участие в походе на помощь Согду. И послу передай, что не позднее чем через пятнадцать дней из Тараза им в помощь выдвинуться два тумена всадников.
- Хорошо, - ответил Ирек. – А кому возглавить армию?
«Хороший вопрос», - задумался я. – «И вправду, кому? Иргек с Сакманом воюют с сарматами. Угэ хороший телохранитель, но еще молод и опыта маловато. Ужасом я не могу рисковать. Он единственный мой человек, который по праву возглавляет усуней и сейчас нужен в Таримских городах-государствах. Ирек единственный верный мне человек, который сейчас рядом со мной. Больше и людей то нет!».
Ирек видя, что я задумался, произнес:
- Может Кокжал?
- А-а, точно!
«Он хорошо проявил себя в битвах с войсками Чен Тана и бывшего кунбека усуней Шимыра», - вспомнил я.
- Можно еще приказать Шенду, что бы тот отправил своего сына Яцая, - продолжал предлагать Ирек.
- Думаешь, стоит? – засомневался я.
- Они оба опытные воины, не раз командовавшие туменами...
- Хорошо! Пусть оба отправляются в Согд. Яцая назначить командующим.
- Как быть с согдийскими купцами?
- А что с ними? – встревожился я.
- Ты обещал покрыть все их расходы!
- И что?
- Они запросили за каждого ребенка по пять золотых тенге. А Алкай забрал у них почти восемь тысяч детей. Ты дал слово, что заплатишь!
«Ого! Это четыре тонны золота!!! – подсчитал я потрясенно.
В условиях острой нехватки финансов, которые потоками уходили на строительство крепостей и городов, мостов, караван-сараев, покупки вооружения и лошадей, содержания создаваемой регулярной армии эта была не подъемная сейчас сумма для меня, точнее для государства. Этот еще, Алкай, собрал четырнадцать тысяч сирот по всей Степи. Поставил для их проживания кучу аулов и требует теперь денег на их содержание. И даже возмутиться не могу на его действия. Тем более сам ему поручил тогда в разоренном ауле дуглатов. Правда, я поручил ему собрать сирот только из аулов усуней. А он без позволения стал забирать осиротевших детей кочевников у купцов используя выданную ему золотую байсу. Конечно, правильно все делает. До сих пор в Степи очень много междоусобиц случается. За пастбище, за доступ к воде, за старые обиды, даже просто так. После которых остаются пепелища аулов и дети ниже оси колеса арбы. И как степняки и их вожди не понимают, что междоусобными сражениями вредят только себе! Тем более вождя здесь даже не избирают. Его выдвигают члены всего рода. Самого авторитетно. А таким мог стать не только просто лучший воин. Силой степняков не удивишь. Авторитетом для всех мог стать не просто самый сильный кочевник, но и самый умный, щедрый и справедливый. Хотя чему удивляться?! И в мое время, некоторые их потомки, имея по несколько высших образований, научных степеней и множество исследовательских статей в области экономики, дорвавшись до власти, грабят, грабят и тысячу раз грабят свою страну, не понимая, что этим самым они делают хуже только себе, своей стране, потомкам!!! Хотя чем я лучше их?! Подарили мне экзотику, пусть даже потрясающей красоты. Сперма ударила мне в голову, и поплыл я за своим членом, не видя, что согдийский посол развел меня.
- Гребанная Аджамбо. Это из-за нее я так попал на бабки, - пробубнил я. – И почему мне дарят только женщин?! – сказал я уже громче, обращаясь к Иреку.
Он осклабился и ответил:
- Всем известно, что тебя золото и драгоценности не прельщают. Тебя как настоящего воина интересуют только сражения и женщины. Но если тебе Аджамбо чем-то не по нраву, я могу сделать тебе одолжение и принять ее, - закончил он, круто повернув тему.
- Да забирай, - психанул я, не обращая внимания на то, как смастерил невинное лицо Ирек.