- Мы же обо всем договорились?
В ответ он кивнул.
- Хорошо. Как только оправишься полностью, немедля отправляйся. Сестры ведь согласны поехать с тобой? – на всякий случай уточнил я, вспомнив про четырех нюйюэ.
Он снова кивнул.
Я удовлетворенный результатами беседы с «ниндзя» вышел из юрты.
«Вовремя вспомнил я о нем!», - думал я. – «А то бы действительно он умер. И вопрос с четырьмя эскортницами закрыл. Хорошо, что я бывший хирург. Хотя почему бывший? За время своего пребывания в этом теле, практики было больше чем за всю мою медицинскую карьеру в прошлой жизни».
- Каган, - услышал я рядом голос одного из своих телохранителей.
Он указал рукой на приближающего меж расставленных юрт всадника. Необычность была в том, что воин был одет в доспехи парфянского катафракта. Но посадка и манера езды на коне говорили, что всадник гунн. Он остановился возле юрты, откуда высыпали его обитатели. Одна из вышедших женщин подала ему чашу. Он выпил из нее, затем что-то спросил. Женщина ответила и указала в мою сторону. Катафракт повернулся и увидел меня. Он тут же вернул чашу, поклонился женщине и, хлестнув коня, направил его в мою сторону. В метрах пяти от меня воин остановился, сошел с коня, склонил колено и протянул руку с поднятой вверх ладонью, на которой заблестела монета.
Один из «бешеных» подбежал к нему. Взял протянутую монету и, вернувшись, передал мне.
Я увидел медяк с вычеканенным на нем изображением солнца и орла с распростертыми крыльями под ним.
- Великий каган, я воин из сотни Текеша, - произнес катафракт…
* * *
Текеш на своем коне ехал сквозь снующие толпы людей. Он стремился скорее добраться до перекинутого через реку моста ведущего к арке ворот столицы Парфии – Тисфуна. Пешие жители Тисфуна увидев обвешанного скальпами коня, а затем и самого всадника, лицо которого ярко демонстрировало желание кого-нибудь убить, старались поскорее убраться с его пути. Затем вслед, уже на расстоянии, посылали проклятия на него, всех диких кочевников и бога тьмы Ангра-Майнью, который осквернил блаженное царство света Ахура Мазды, сотворив в нем таких жутких дэвов.
Текеш за время, проведенное в Парфии научился понимать его жителей и изъясняться на их языке. И он привык к ужасу и ненависти, которые испытывали землепашцы при виде его и возглавляемой им сотни «бешеных». Потому научился не обращать внимания на оскорбления и потрясание кулаков в его сторону. Это больше его забавляло. Одного взгляда хватало, чтобы любой из них старался поскорее скрыться с его глаз.
Подъезжая к воротам, Текеш заметил, что он привлек внимание стражников на стенах. Один из них, выглянув из бойницы, стал показывать в его сторону рукой. Из-за шума, которые издавали тысячи окружавших его торговцев предлагающих безделушки, водоносов продающих воду, проповедников сулящих кары, нищих требующих милостыню, рабов дубинами расчищающих дорогу их господам возлежащих на паланкинах, обычных людей возмущенно отбивающихся от всех предыдущих и множества ржущих, ревущих, блеющих животных он не смог расслышать слов стражника. Но спустя минуту гунн услышал впереди себя визг людей, которые разбегаясь в разные стороны, освободили дорогу отряду копейщиков.
Воины, к удивлению Текеша были вооружены плохо. Кроме двухметровых копий и щитов у некоторых на веревочных подвязках, опоясывающих халаты из толстой материи, висели короткие мечи. Доспехов кроме как у одного, защищенного анатомическим панцирем и бронзовым шлемом, не было ни у кого. Вместо шлемов у рядовых стражников, на головах были обмотаны куски белой материи, предназначение которых была защита от стоящей удушающей жары Месопотамии.
К Текешу вплотную подошел воин защищенный панцирем.
- Я командир стражи южных ворот, - представился он, окинув взглядом гунна, его коня, немного задержался на скальпах, затем с завистью стал рассматривать вооружение сотника гуннов.
А завидовать было чему. Текеш был защищен достигающих колен кольчугой, поверх которой в качестве дополнительной защиты был одет панцирь. Кисти рук обтягивали кожаные перчатки с нашитыми на них металлическими пластинами. На голове красовался сверкающий на солнце стальной шлем, с навершия которого свисал плюмаж из конских волос. Слева к седлу был прикреплен круглый щит среднего размера, справа длинное копье, с двух сторон коня висели по луку и колчану наполненных стрелами. С широкого пояса гунна свисали изогнутый длинный и прямой короткий мечи. Из седельной сумки выступала рукоятка боевого топора.
- Кто ты, откуда прибыл и к кому направляешься? – спросил начальник стражи ворот, наконец, отведя глаза от оружия Текеша.