«Я ведь в такой мороз до утра не доживу!» - пришла мне в голову следующая мысль.
- Ирек! Ире-е-е-к! – завопил я, стараясь перекричать рев бури.
Но тут конь, наконец, поднялся. Затем я увидел Ирека, который схватил меня за шкирку моего тулупа и поднял.
- Ты что здесь возишься?! – возмущенно прорычал он.
В ответ я вырвал из его рук уздечку своего коня и, стараясь скрыть свой стыд прокричал:
- Где остальные?
- Где-то там, - замахал он рукой, показывая во все стороны вокруг нас. – Но сейчас нам нужно думать о себе. Если не найдем укрытие до темноты то погибнем здесь.
Он помог мне взобраться на коня и повел его за собой, по пути подобрав уздечку своего.
Я смотрел на его спину и восхищался его физической и силой духа позволяющей пробираться и идти вперед сквозь залепляющий глаза буран. Не знаю, сколько времени прошло, но вокруг резко потемнело. Но к счастью к тому времени мы добрались до подножия гор, чему свидетельствовали встречаемые по пути огромные валуны, меж которых вихрь со свистом выдувал снег. Возле очередной скалы он остановился и после того как стер с лица корку льда и восстановил дыхание произнес:
- Я узнаю это место! Нам туда, - махнул он рукой на право, а затем объяснил. – Там зимовка рода уак. Этот род из племени усуней. – уточнил он.
- Далеко? – спросил я.
- Нет, совсем рядом, - обрадовал он меня.
Он снова повел за собой обоих лошадей, на одном из которых продолжал сидеть я. Мне снилась весенняя Алма-Ата. Моя теплая квартирка с центральным отоплением. Моя первая школьная любовь, которую я привел к себе, пока родителей не было дома. Мы держимся за руки и стоим у окна, с которого открывается прекрасный вид на дворовые мусорные баки. Расстояние между нами отнюдь не пионерское. Но вместо горячих и неумелых юношеских поцелуев она вдруг больно бьет меня в бок и произносит:
- Богра, просыпайся, замерзнешь!
Острая боль в моих ребрах заставила меня открыть глаза. Прямо передо мной возвышалась снежная стена. Ирек убедившись, что я проснулся, отошел от меня и стал руками разбрасывать с этой стены снег и скоро расчистил деревянную дверь, которая прежде чем он в нее постучал, вдруг открылась. В проеме появилась рука, которая держала ярко горящий факел.
- Мы приехали, - сказал Ирек после того как вернулся ко мне.
- Куда мы приехали? – слабым голосом произнес я.
- Не знаю, главное мы нашли жилище, согреемся, а там разберемся.
Он помог мне сойти с коня. Заходя в дом, мы прошли мимо человека. Ветер, разрывая пламя на факеле, не дал разглядеть его лицо.
- Проходите сразу к очагу, - произнес человек женским голосом. – Я пока спрячу ваших лошадей.
Ирек посадил меня возле ярко горящего костра, рядом на двух треногах висел казанок. Он помог мне снять тулуп. Жар, исходящий от огня почти сразу привел меня в чувство. К казанку подбежала девочка лет девяти. Она что-то зачерпнула в две деревянные чаши, которые подала затем нам.
- Будь счастлива, доченька, - ответил Ирек после того взял в руки чашку. Отпив из нее, продолжил. – М-мм-м какой вкусный, какой наваристый, жирный, горячий, - покачал головой, чуть прикрыв глаза от наслаждения он.
Моя чаша приятно грела мне руку. Я поднес ее к губам. Содержимое оказалось жирным мясным отваром, но на вкус он отличался от тех, что я ежедневно употреблял.
«Суп не из баранины или конины», - подумалось мне. – «Суп из говядины!» - вспомнил я вкус говяжьего бульона из своей прошлой жизни.
Я взглянул на Ирека. Он продолжал расхваливать напиток. Девочка, одарила его улыбкой благодарности и присела между нами.
- А ну-ка, доченька налей мне еще, а то я ничего вкуснее не пробовал, - подал он ей чашу.
«Вот же артист», - усмехнулся я. – «Он не ест говядину. Считает ее недостойной употребления кочевника, особенно знатного».
Выпитый мясной отвар быстро восстановил мне силы и ясность в глазах. Я стал рассматривать жилище. Оно оказалось прямоугольной землянкой с убогой обстановкой. Дым от костра выдувался в отверстие в потолке из бревен. На полу был расстелен старый и дурно пахнущий войлочный ковер. Рядом со мной, я заметил музыкальный инструмент похожий на домбру. В дальнем конце от двери, с двух сторон стены располагались лежаки. На одном из них спал, судя по издаваемым стонам сильно болеющий ребенок. После очередного особенно громкого вскрика, угощавшая нас мясным бульоном девочка подскочила и подбежала к нему.
- Тш-ш-ш, - стала она утешать его и ласкового погладила по голове.