У подножия холма выстроились «рыцари» и оставшаяся половина моих гвардейцев. Они были единственными соединениями, сохранившими полную боеспособность, готовые не только надолго задержать (расположившуюся в боевом порядке в полукилометре от нас) кавалерию Чен Тана, но и нанести ей существенный урон.
- Думаешь, мы сможем выбраться отсюда живыми?
- Не знаю, - равнодушно ответил мне Ирек. – Будь у Чен Тана только всадники, можно было попробовать прорваться к нему сквозь них и убить его. Но он, собрал выживших копейщиков, разбитого нами вчера войска. Думаю окружения нам не избежать. Хотя раньше у нас такой конницы не было, - он показал указательным пальцем в сторону «рыцарей». Может так случиться, что они побегут. Ведь ты – любимчик Тенгри! И в этот раз Отец наш наверняка тебя не оставит.
- Да-а-а, - ответил я задумчиво, пропустив мимо ушей слова о покровительстве Тенгри. Вспомнил случаи из известной мне истории, когда несколько рыцарей обращали в бегство тысячные толпы взбунтовавшихся крестьян. Но передо мной стояли не хлеборобы вооруженные вилами и дубинами, а обученные солдаты одной из лучших армий этого времени, возглавляемые талантливым командиром, которому удалось одержать невероятную победу в центре страны кочевников в той, не измененной мной истории.
«И как Чен Тан смог не только одолеть многократно превосходящую армию сына неба Лю Ши, но и возглавить империю Хань? Что там произошло у них на юге Китая? Ведь войска повстанцев были разбиты и укрылись в крепости», - эти вопросы грызли меня с того момента как гонец доставил донесение о приближении стотысячной кавалерии нового ханьского императора.
- Что-то долго они, - нетерпеливо заерзал в седле Ирек, прервав мои мысли. – Почему не начинают сражение? Может, мы первыми атакуем их? А, Богра? Вон за центром я вижу знамена Чен Тана. Я поведу на него железную конницу, а ты с «бешеными» прикроешь нас с боков.
- Зачем? – спросил я. – Чем больше ханьцы медлят, тем дальше смогут отойти наши раненные товарищи. А вглубь степей в этот раз даже Чен Тан не решится сунуться.
- Ты – подлинный повелитель всех людей сидящих верхом и натягивающих луки, Богра. Я безмерно рад, что Степь еще способна рождать нам таких правителей…
- Ой, да прекращай, Ирек, я разрыдаюсь сейчас, - раздраженно отмахнулся я от лести.
- Да, Богра, - продолжил он обиженно. – Ум только поистине великого правителя не может затмить власть, победы и чрезмерное количество полученного тобой золота. Столько драгоценностей за такое короткое время Степь не получала никогда. А ведь ты ничего не оставляешь себе! Всё раздаешь воинам!
«А все-таки приятно», - внутренне заулыбалось мое самолюбие в ответ на слова Ирека. Я более благосклонно стал слушать его дальнейшие дифирамбы.
- Ты назвал братьями воинов только за то, что они выполняют свой долг, а они обязаны умереть за тебя, - провел он рукой над выстроившимися снизу воинами, затем, слегка развернувшись в седле, показал вслед удалившемуся войску. А их – товарищами. Если ты сегодня останешься жив, то Степь ждет великое будущее!
«Да уж, щекотать словами честолюбие вышестоящего начальства кочевники умели всегда, ну, а настоящими мастерами угодничества стали их потомки», - вспомнил я некоторые эпизоды из громких событий моего времени.
Если бы он только знал, что мною движет инстинкт самосохранения. В Степи, праздность всегда порицалась, а вождь, идущий на поводу своих желаний, быстро погибал. Не знай я этого, вместо воинов меня окружали бы девицы разного происхождения, но вполне одинаковой любимой мной комплекции. Вместо военных походов и сражений, строительства городов и базы для экономики я был бы занят беспробудным пьянством и развратом. Но я остался здесь с другими воинами, хотя мог без ущерба для чести кагана и порицаний, со стороны поданных уйти с основной частью армии.
Тут вернулись сомнения в верности принятого решения:
«Почему все-таки я так поступил? Здесь, возможно, на меня повлияло служба в десантуре. Тогда когда чувство ответственности за боевого товарища усердно вколачивалось прапорами в подсознание, а если не доходило через голову, то точно вбивалось кулаком под дых.
- Ну, наконец-то, - выдохнул радостно Ирек, увидев движение в центре армии Чен Тана и надев шлем, ударами шпор двинул своего коня к подножью холма, намереваясь занять место во главе шеренг «рыцарей».
Но строй ханьской кавалерии, немного раздвинувшись, выплюнул единственную телегу, запряженную двумя быками, которые покачивая своими раздутыми брюхами и понукаемые погонщиком, медленно направились в нашу сторону. За телегой, издающей при движении громкий, режущий нервы скрип, последовал десяток безоружных людей. Это заставило Ирека остановиться на полпути. Он, сняв шлем, сначала недоуменно уставился на повозку, а затем, круто развернув коня, вернулся на вершину холма.