- Мальчик выживет? - спросил я.
- Все зависит от его предков, - вскинул он медвежьи лапы вверх.
- А вот, святой отшельник из пещеры в горе, что у реки Талас исцелил бы его, - не думая о тактичности произнес я.
- Гр-ррр, - зарычал вдруг шаман. – Не говори мне о нем! - его лицо скривилось в негодовании, в голосе зазвучало бешенство.
- Это почему?
Я удивился. Подумал, что его реакция на шамана из пещеры была обычной завистью к более успешному конкуренту. Но его последующий рассказ заставил меня задуматься.
- Этот безумец бросил вызов самому Тенгри!
- Ого, - воскликнул Ирек. – Почтенный, расскажи нам эту историю, - очень вежливо попросил он, хотя минуту назад готов был выдавить шаману глаза.
- Хорошо, - с одолжением согласился шаман. Он устроился поудобней и продолжил:
- Зовут этого шамана Кара Гирен. Он был мудр и знания его были обширны. Он мог так попросить Небесного Отца о достатке и благе для народа, что тот не мог отказать ему. Знал, с какими словами обращаться к властелину Подземного мира - Эрлику, чтобы не чинил он людям зла. Умел воскрешать тех, кто умирал. Понимал язык птиц и зверей. Умел в прошлое заглядывать и в будущее смотреть. Большую мудрость скопил он за долгую жизнь и велика его сила. Но он не был самым могущественным шаманом. В те времена были мудрее его и сильнее его. Но тщеславием он превзошел всех других. Стал Кара Гирген хвастать своей силой перед всяким кочевником. Говорил - он так силен, что даже Тенгри не может отказать ему. Но Отец наш услышал его и решил проучить шамана. Была у старого распутника женщина. Тенгри вынул из нее душу, посадил ее в узкогорлый хорезмский сосуд, а горлышко заткнул своим пальцем. Когда шаман, что бы успокоить свою похоть снова посетил ее юрту, удивился ее равнодушию. Стал разбираться он и обнаружил причину. Пустился Кара Гирген на поиски исчезнувшей души. Превратился он в рыбу и осмотрел дно морское, но не нашел там ее. Тогда он убил степного демона, принял его образ и спустился в царство Эрлика. И там он не обнаружил ее. Долго он думал где ее искать. Двенадцать дней не переставая кружил он в шаманском танце вокруг костра, сломал множество бубнов, собрал вокруг себя всех местных демонов и духов. Но не мог он получить ответа. Когда совсем отчаялся он, дух его предка сжалился над ним и рассказал где искать душу его женщины. Рассердился Кара Гирген – безумец! Превратился он в осу, поднялся в чертоги Тенгри, увидел заточенную душу. Еще больше разозлился он и ужалил Бога в лоб. Тенгри вытащил палец из сосуда и схватился за лоб. В это время шаман вытащил душу и вернул ее в тело женщины. Разгневанный на такую дерзость Тенгри, осудил Кара Гиргена сидеть вечно в той пещере, а у других шаманов отобрал большую часть их сил. Отец по своей милости еще позволяет рождаться шаманам, но теперь дает им только малую часть сил от тех, которые были у ранних. Потому мы сейчас слабы, - вздохнул он.
- Да-а-а, он действительно безумец, - поцокал Ирек. Затем, сквозь вдруг нахлынувший сон, я услышал. - А что стало с той женщиной?
Продолжение истории уже не слышал. Усталость, сытный мясной бульон и теплое убежище от бушующей метели сморили меня.
* * *
Проснулся я от громкого женского вопля.
- О-о-о мой Верблюжонок! О-о мой Орленок! – голосила вновь и вновь хозяйка землянки, прижав к груди тело своего внука. Рядом прижалась к ней ее внучка и, уткнувшись в плечо женщины тихо плакала.
- Ву-у-у, - взвыла женщина особенно громко.
Я посмотрел по сторонам. Ирека и шамана в землянке не было. Сквозь щели в двери, внутрь пробивались яркие лучи дневного света. В груди появился тяжелый ком сочувствия к горю женщины и сожаление, что имея высшее медицинское образование ничем не смог помочь ее внуку. Не желая слушать ее причитания, решил выйти из землянки. По всей видимости, метель утихла.
Пока накидывал на себя тулуп, пристегивал пояс с саблей, услышал ржание и фырканье десятков лошадей, затем громкий голос Ирека переговаривавшего с прибывшими людьми. Открыл дверь. Яркий свет, отражавшийся от белоснежного снега, на мгновение ослепил меня. Я, щурясь, разглядел перед собой Ирека державшего под узды двух коней и беседовавшего с каким-то стариком, который показался мне знакомым, за ним сидели на своих конях не меньше двух десятков «бешеных» из числа моей личной охраны.
Всадники, увидев меня, спешились и, прижав кулак к сердцу, почти одновременно приветствовали.