И вот незадолго до прибытия Абхитаба, Пакор II отправил мне своих послов. Денег у Пакора было не много, потому вместо золота он подарил мне семь римских орлов вылитых из серебра. Единственной просьбой было ненападение на Маргиану, пока он ведет борьбу за власть в Парфии. Я с радостью принял условия, тем более, что мне сейчас было не до походов в Парфию.
И вот у меня в руках есть все семь потерянных Крассом римских аквил, которые я обещал вернуть Антонию. Деньги, в виде индийских драгоценных камней я использую для того чтобы расплатиться за армянскую компанию легионерам и строительства торговых портов на обоих берегах Каспийского моря. Осталось только пробиться к его восточному берегу. А для этого нужно привести к покорности аланов или на крайний случай выдавить их за Урал вместе с сарматами.
«Если все пойдет и дальше так удачно по плану, то транзитные страны в виде Парфии, степей сарматов и причерноморских скифов, для торговли с обширной и многолюдной Римской империей будут не нужны», - подумал я.
Я взглянул на индуса. Он стоял в поклоне, сжав ладони обеих рук на уровне своих бровей.
- Присаживайся рядом со мной, - сказал я и взмахнул в приглашающем жесте рукой. – Расскажи, когда это ты успел выучить язык гуннов?
Абхитаб улыбнулся и направился ко мне намереваясь сесть по правую от меня сторону…
* * *
…- Если правитель не будет следовать воле своего народа, то народ оставляет за собой право прекратить повиновение такому хану, - говорил стоя перед собравшимися степняками на Великом курултае Токсаб.
Большинство «депутатов» курултая одобрительно зашумели.
Члены степного собрания сидели в несколько рядов на вершине древнего кургана, образовав круг. За ними следующими рядами тесно расположились по иерархии, старейшины немногочисленных родов и тысячники, батыры аулов и сотники, десятники и кузнецы, простые воины. Вся долина на многие сотни метров вокруг кургана была заполнена людьми. Слова, произносимые в центре круга, доводились по цепочке до сидевших степняков на краю.
- Каган, ты противишься праведной мести, которую требует твой народ, - продолжал свою речь Токсаб. - Я не хочу вспоминать о том, что гибель многих тысяч сынов Степи и на твоей совести. Твой народ мудр и потому прощает тебе эту трагическую ошибку. Но даже у твоего терпеливого народа есть предел терпению.
«Депутаты» вновь одобрительно зашумели.
«Гребанные демократы», - подумалось мне.
Я обратил внимание, что люди, сидевшие за спинами вождей, старейшин и батыров сохраняли тишину.
- Не совершай очередную глупость. Позволь залить кровью их убийц землю, на которой погибли двадцать тысяч канглы, усуней, ухуаней и сяньби. Только так обретут их души покой.
Токсаб закончив свою речь сел,
Но в этот раз члены курултая как-то вяло вскрикивали.
Следующим после Токсаба заговорил хан племени кыпсаков Тутук. Его речь во многом повторяла предшественника в требовании немедленного похода и разрушения городов Согдианы и убийства их жителей.
- Каган, заметил как промолчали вожди после того как Токсаб закончил говорить? – тихо сказал сидевший чуть позади меня Чун Шень.
- Да. И что? - ответил я ему.
- Пока Токсаб говорил, почти никто из простых воинов не выразил одобрения его словам. Народ знает, что ты против этого похода и ждет, пока ты не скажешь своего слова. А вожди поняли настроение своих воинов и потому не слишком явно поддерживают его.
- Думаешь, воины не хотят мести?
- Нет, каган, - ухмыльнулся Чун Шень. – Они, как и их вожди кровожадны и ждут походов. Но народ верит в тебя. Они уверены, что ты все делаешь только в их интересах.
- Думаешь, - засомневался я.
Я повернул голову и взглянул на него. Чун Шень уверенно кивнул. Рядом сидел Угэ, которого не было еще до начала курултая. Того как он подошел я не заметил.
- Великий хан, это заметили не только мы, - сказал он. – Сегодня ночью мои люди подслушали беседу Токсаба с Тутуком.
Я негромка рассмеялся.
- Наверно он вчера обиделся на мое решение о бывшей столице гузов?
- Да, каган, - ответил Угэ.
* * *
Я сидел и слушал, как оскорбляют друг друга Сакман и Тутук. Причиной ссоры была бывшая столица племени гузов, которая находилась у подножья гор Улытау. Они, не придя к компромиссу, вынесли свою проблему на мое решение.
Принимать чью-либо сторону мне не хотелось. Сакман был моим сторонником, а Тутук возглавлял воинственное племя, которое в неизмененной мной истории было известно от Кореи и Китая до Венгрии и Византийской империи. Более того, оба имели равные права на этот город. Ведь оба во главе своих армий одинаково энергично сражались с войсками недовольных моим правлением гузов и некоторых родов канглы.