- Это письмо отправил мне 13 таммуза 3727 года[3] мой осведомитель в Хорезме, - отвлек меня от вдруг появившейся и взволновавшей мысли Гнон. - Его я получил сегодня с рассветом.
«У него агенты не только в моем окружении», - усмехнулся мысленно я.
Мне стало интересно, кто бы это мог быть и сколько работающих на него осведомителей находится возле меня.
- Твой человек приближенный Артавы? – издалека начал я.
Гнон вежливо улыбнулся и ответил:
- Предлагаю сосредоточить наше внимание на самом письме. Я уверен, мы извлечем из этого больше пользы.
- Ну, рассказывай, о чем оно, - не стал настаивать я.
Я бы тоже не стал перед кем-либо расшифровывать своих разведчиков. Тем более их сейчас у меня не много. Всего-то двое и только в Парфии. Хотя Угэ, по моему поручению сумел создать профессиональную сеть осведомителей. Но они почти все были расставлены вокруг «лидеров» оппозиции, таких как Токсаб и недовольных мной, таких как Тутук. Реже использовались в контрразведке и то только для обеспечения контроля над передвижениями и встречами прибывающих в мою ставку подозрительных иностранцев из Китая или Хорезма. Вот, например, о наличии в моей ставке агентов работающих на среднеазиатских евреев я даже и не подозревал до сегодняшнего дня.
- К предательству Андромаха бактрийцы не имеют никакого отношения, - сообщил Гнон.
- Не удивительно, - не стал спорить с ним я.
Историю о виновности тохаров придумал я сам. Во-первых, что бы отвести гнев степняков от Согдианы, а во-вторых для легитимного повода удовлетворить просьбу индийского посольства.
- Император страны Чин уговорил его.
«Ого, это уже интересно», - встревожило меня это сообщение.
- Какой император? – спросил я. - Их же в Хань сейчас несколько.
- Судя по тому, к какому императору Фарасман отправил посольство, это Чен Тан, - опередил Гатал медленно вползающую в мою голову догадку.
- Как так? Там есть объяснение? – я непроизвольно внимательно посмотрел на бумагу в руке Гнона, будто надеясь разобраться в арамейской письменности.
- Чен Тан отправил посольство Андромаху. Оно убедило его, что ты хочешь лишить его трона. Доказательством было, что ты потребовал у Чен Тана выдать тебе Фархада для того чтобы сделать царем его. Ведь прав на царствование в Согдиане у него больше. Он не сразу поверил новому императору Чин и потому отправил посольство в твой стан.
Я вспомнил согдийское посольство и торговцев в нем, которым я отвалил кучу червонного бабла.
- И вот посол Андромаха увидел рядом с тобой потомка Селевка Победителя.
- Вот же хитрожопый китаец, - пробубнил я. – Чен Тан сам мне выдал Фархада! Я даже не знал, что он жив, – возмутился я.
Гнон пожал плечами и одновременно перевернул вверх свои ладони, давая молча понять, что все равно обманули меня.
Я почувствовал, как начинаю злиться. У меня бешено застучало сердце и стала подниматься температура тела.
- Но это еще не все, - произнес негромко Гнон.
Он мягко опустил свою руку и крепко сжал мое запястье. Как ни странно это действие сразу же остудило меня.
- Рассказывай дальше, - произнес я уже спокойно.
- Посол и несколько человек осталось при Андромахе. Они стали его советниками. В Чин вернулся только один человек. Прибытие посольства от Чен Тана было большой тайной. Потому обо всем этом никто не знал. Даже я, - улыбнулся Гнон.
- Ну, это понятно, - проворчал я и про себя и подумал. - «Это естественно, что Чен Тан засекретил отправку к Андромаху в качестве советников военных, политических и хрен знает еще каких специалистов».
- Ох, е-мое, - снова пробубнил я. – «А уж подумал, что мои знания об истории, политики, военной тактике и стратегии Древнего мира позволят мне легко обойти даже основоположников внешнеполитических интриг».
- Получается, что следуя их советам Андромах смог заманить меня в ловушку?
- Скажу честно, я был уверен, что ты не попадешь в нее. Я ведь знал тебя только по слухам и легендам. Какое же было мое удивление, когда ты оказался в этой ловушке! – сказал он.
Он приложил ладони к своей груди, с деланным смирением закрыл свои глаза и одновременно слегка склонил передо мной свою голову и произнес:
- Но Господь наделил твоих слуг, мудростью, а тебя еще и удачей! Я на всякий случай принял необходимые меры.