В ответ на мой не понимающий взгляд он произнес:
– Они ищут тебя.
- Зачем?!
В этот раз Угэ промолчал.
Но я сразу прикусил губу. Такого дебильного вопроса я еще не задавал в этом теле.
Несколько десятков сарматок пробились сквозь строй сражающихся и направили своих коней в мою сторону. Их встретили мои телохранители. Завязался бой. Из него вышли три пешие амазонки. Одна из них, по всей видимости, знатная сарматка, была защищена позолоченным шлемом, легкой, но прочной кольчугой очень искусной работы кузнеца. В левой руке она держала щит, с выбитым на нем рисунком минотавра, а в правой длинный сарматский меч.
Угэ и последний оставшийся рядом со мной телохранитель попытались преградить им дорогу. Начальник охраны сразился сразу с двумя воительницами. Знатная амазонка поразительно легко и быстро расправилась с моим вторым телохранителем. Но перед смертью он сумел сбить с ее головы шлем. Ветер подобрал ее длинные иссиня черные волосы. Я ошеломленно уставился на нее.
– Не может быть! – прошептал я.
Передо мной стояла принцесса сарматов, которая, вроде бы, так глупо погибла по моей вине возле княжеств Таримской впадины.
– Ларкиан?! – уже громче произнес я.
Она громко рассмеялась, а затем злобно оскалилась.
Наверное, мое растерянное моргание удивило ее не меньше чем ее появление меня, потому она, покручивая меч произнесла:
– Не думала, что великий и ужасный каган, такой задохлик.
И с визгом прыгнула на меня. Что-то произошло в моей голове. Время замедлилось, будто в замедленном кино. Я видел как Ларкиан будучи еще в воздухе замахнулась своим мечем и этот удар точно попал бы в цель. Но ее на своем коне сбила Айбеке. И сразу время потекло в своем обычном режиме. Принцессу сарматов отбросило на несколько метров от меня. Она попыталась подняться и застонала. Воительница гуннов спрыгнула с коня и хладнокровно шлепнула своею, утыканной остроконечными шипами дубиной по голове Ларкиан.
– Надо было оставить Ларкиан живой, - проворчал я.
– Это не Ларкиан, – ответила Айбеке. – Это ее сестра. Они родились под одним созвездием.
– Надеюсь, третьей сестры у нее нет, - произнес я и стал озираться по сторонам.
В это время Айбеке вытащила из-за пояса кинжал и швырнула в одну из наседавших на Угэ сарматок. Оставшись один на один со второй, поединок для него стал проходить легче и он уже без труда смог разоружить ее и ударом кулака в голову отправить в нокаут.
Я оценил его рыцарский поступок легкой усмешкой.
Начинало темнеть. Сравнительно небольшой отряд Айбеке смог выровнять, усложнившееся положение моих войск после нанесенного сарматскими амазонками ужасающего урона. Но достичь перелома ситуации в нашу пользу не смогли.
Обе армии выдохлись и стали отходить на свои начальные позиции.
Совет вождей состоялся ночью. Потери были огромные. Было решено отступить за Эмбу и там ждать сарматов. Но на следующее утро, дозорный привел посланника от Гатала. Тот сообщил, что он уступает всю территорию до реки Жаик. Взамен просил только отдать тело его дочери и разрешить похоронить погибших.
Я разрешил.
[1] Usus efficacissimus rerum omnium magister - Практика – лучший наставник во всех делах
Эпилог
Римлянин, одетый в простую шерстяную тунику сидел на каменистом берегу. Капли волн, разбивающихся о густо утыканных на берегу больших камней, часто достигали его. Он не обращал внимания на брызги. Его взгляд был направлен далеко за горизонт Атлантического океана. Он продолжал смотреть вдаль даже после того как услышал за спиной шум прибытия всадника.
- Письмо Октавиану. Дай мне! Приказано передать лично, - услышал он переговоры трибуна с всадником.
- Приветствую тебя, Октавиан!
Обращение заставило его нехотя обернуться. Перед собой он увидел пожилого офицера римской кавалерии. В руке тот держал запечатанный конверт. Рядом с ним стоял трибун.
- Слушаю тебя, декурион, - произнес Октавиан.
Кавалерист протянул пергамент и сопроводил словами:
- Письмо от консула Гнея Домиция Агенобарба.
Не смотря на то, что Октавиан с нетерпением ждал известий из Рима, он неторопливо встал и взял протянутый конверт. Внимательно осмотрел печать на нем, сломал его, вытащил кусок папируса и стал читать. Закончив, он бросил письмо в воду. Волны сразу же подхватили лист и унесли в океан. Он снова сел на камень.
- Что случилось? – спросил трибун.
Октавиан кивнул декуриону. После того как тот вскочил на свою лошадь и уехал, произнес.
- Антоний вернулся в Рим. Он вернул потерянные Крассом аквилы семи легионов. Народное собрание предложило ему провести триумф. Сенат под давлением народа не смог запретить.