— Великий хан, — обратился он ко мне, пытаясь отдышаться. — Кунбек усуней Фули убит Жиером. Шимыр с верными ему усунями не признал его власть и при поддержке ханьцев осадил столицу усуней Кызыл-Ангар!
— Ха-ха, Гай, видел бы ты лица вождей, когда они услышали, что Фули убили. Ха-ха, Сакман вообще не смог рта закрыть. Так и уехал с открытым ртом, ха-ха, — рассказывали Иргек с Иреком римлянину.
Я лежал в юрте на подушках у дастархана и слегка захмелел от выпитого кумыса. Приподнятая кошма у основания юрты создавала приятный, теплый сквозняк в этот летний день. Иргек и Ирек оживленно беседовали с Гаем.
«Вроде все шло так, как я и задумывал. Вожди племен снова согласились со мной, пораженные моим «видением» будущего. Удачно вышло. Гонец прям вовремя доложился. Еще Ужас прислал гонца, который сообщил, что Селеквиды смогли поднять на восстание коренных согдийцев против Ишкаша. Они при помощи пяти тысяч канглы и тысячи гуннов под командованием Ужаса смогли скинуть саков и вернуть власть над Согдом. Правда, самому Ишкашу с тремя тысячами саков удалось бежать в Хорезм. Часть саков ушли дальше на юг, видимо, к своим сородичам, основавшим на территории северной Индии Государство Саков. Часть снова признало права на власть Селеквидов. Но Парман, видимо побоявшись дворцового переворота, отослал пять тысяч их семей ко мне. Так что сейчас под моей властью собралось двенадцать тысяч юрт саков, почти семь тысяч юрт гуннов и десять тысяч юрт усуней, ставших толпами перекочёвывать ко мне после начавшейся у них войны между принцами рода дуглат. Это уже двадцать девять тысяч преданных мне и боготворивших меня великолепных воинов и лучших в мире всадников.
Сакман уехал из города, сразу же, даже не дожидаясь окончания совета, что было по здешним меркам большим оскорблением и открытой демонстрацией неповиновения. Но, несмотря на это, я почувствовал какую-то симпатию к нему. Он был классическим примером молодого степняка-воина того времени. Среднего роста, но с мощным торсом и ногами, впрочем, как и у всех кочевников, привыкших с трех лет ездить верхом и пяти лет учиться стрелять из лука. У него было загорелое, но открытое, располагающее к себе лицо. Зеленые глаза во время совета вождей всегда смотрели на меня прямо и с вызовом. Во всем: в походке, жестах, речах — чувствовался характер хищника, готового в любой момент к прыжку, но при этом имеющего мудрость проявить осторожность. Ужас, как-то предупреждая меня о нем, что мне предстоит еще с ним столкнуться, сравнивал его с самым жестоким и умелым охотником во всей степи — камышовым тигром. Одного такого, кстати, убили на реке Или в конце IXX века солдаты Российской Империи. Тигр, уже, будучи смертельно раненым успел разорвать одного солдата, нескольких ранить и сломать девять штыков! Вот такой вот враг у меня есть, благодаря несдержанности «моего» отца. Что такого я, то бишь предыдущий владелец этого тела, сказал Шоже, что он в ярости самолично изрубил ее, всех ее служанок и личную охрану, а останки бросил в реку Талас?
— Ха-ха-ха, — громко ржали близнецы и Гай чему-то.
Я, погруженный в свои мысли, их не слушал. Я встал и вышел из юрты, поставленной на холме. Напротив юрты, в двух километрах стоял город, над которым образовался большой черный смок. Это уже третий день работали пятьдесят кузниц и сыродутных печей, построенных по моему приказу в городе. Так что город превращается в металлургический центр. Кстати, надо наконец дать этому городу название.
«Хуже всего то, что Сакман — вождь сильного рода идель, а его мать из сакского рода гузов, вошедшего в состав канглы», — сев на траву возле юрты, я снова погрузился в свои мысли.
«Гузы совместно с родом идель представляли серьезную военную мощь и могли выставить до двадцати тысяч всадников. У Сакмана было много друзей среди других родов канглы и все вместе они представляли еще большую серьезную боевую силу. Но еще гузы контролировали месторождение железной и медной руды, добываемой ими в предгорьях Улы-Тау. А железо мне сейчас было позарез нужно для реализации моих реформ в армии. Так, что есть вероятность того, что мне они откажут в поставке готового железа и или хотя бы руд. Еще железную руду в большом количестве добывали племя динлинов в Алтайских горах. Но сейчас они контролировались гуннами Кокана. Так что о них и думать нечего, по крайней мере пока.
Металл мне нужен был для изготовления доспехов для моей будущей тяжелой конницы. Тяжелая конница, созданная каганом Моде, уже существовала среди гуннов. Но я хотел создать кардинально новую кавалерию, похожую на рыцарей средневековья, закованных в сплошные металлические латы, которые смогут защитить от ударной силы китайцев, их арбалетов. Кстати, эти арбалеты, при непосредственном знакомстве, меня очень разочаровали. Несмотря на хорошие тактико-технические характеристики в плане дальности стрельбы и убойной силы, обладали низкой прицельностью и крайне плохой скорострельностью. Чтобы выстрелить, китайскому арбалетчику необходимо было сначала достать стрелу, затем сесть, уперев ногами в крылья арбалета, обоими руками натянуть тетиву и, положив снаряд, снова встать, прицелиться и только после этого, наконец, выстрелить. Так что китайский арбалет был грозным оружием и эффективно мог использоваться в масштабных битвах против кочевников только с принципом непрекращающейся стрельбы арбалетчиков. Когда один отряд стрелков сменят другой, второй третий и так далее, пока первые стрелявшие не будут готовы выпустить по врагу очередную порцию стрел. Для реальной эффективности и способности остановить молниеносные удары как стреляющей, так и рукопашной конницы кочевников, китайцам необходимо было иметь десятки тысяч таких арбалетчиков. А такое количество людей вооружить низко скорострельными арбалетами могли позволить себе только китайцы. Потому я сразу отказался от этого вида оружия, даже если бы смог их усовершенствовать. Однако я все же пытался это проделать, бесполезно сломав несколько трофейных арбалетов.