— Простите меня, но тогда я не знаю…
— А, что сказал Сакман нашему повелителю, когда он прибыл в крепость?
Командир гарнизона Круглой крепости нахмурился, вспоминая, и немного погодя ответил:
— Ничего не сказал, кроме обычного приветствия. Сакман и наш повелитель обнялись, будто родные братья после долгой разлуки. Потом почти весь день беседовали втроем в башне, выпили несколько кувшинов вина, хоть шах и не терпит этого зелья, отбирающего разум.
— С ними был Аспар?
— Да, господин.
— Ну да, они росли вместе в детстве как родные братья и они родственники по материнской линии.
— Как так? — удивился командир гарнизона Круглой крепости. — Мать Сакмана ведь из сакского племени гузов?
— Да, так оно есть. Матеря матерей Сакмана и Артавы родные сестра. А Аспар двоюродный брат Артавы и, получается, тоже родственник Сакмана. Вообще система родства у кочевников очень запутанная. Если покопаться, то в итоге получится, что все они друг другу родственники. Но это не мешает им постоянно воевать, грабить и убивать друг друга. Вот как Сакман. Пришел, напился дармового вина из шахских кладовых, забрал подарки для своей матери. А прикажи Богра начать штурм крепости, он первый и повел бы в бой своих канглы и даже не вспомнил бы, что вот только что праздновал встречу с Артавой. Так почему же он все-таки не стал атаковать вас, а? Ведь у него были все шансы на победу.
— Не знаю, мой господин. Может он испугался, узнав, что армия Хорезма под вашим командованием возвращается.
— Да нет, — покачал головой Фарасман, — он прекрасно знал, что мы будем возвращаться еще несколько дней. А воинов в крепости было слишком мало для отпора гуннам. С такими воинами, разбившими армии страны Чин и Парфии, и талантом полководца, он мог бы легко завоевать Хорезм, используя ресурсы Хорезма, Маргианы, Согдианы и военную мощь кочевников…
— Он бы не смог удержать сейчас под своей властью все эти страны, отец, — перебил его командир гарнизона Круглой крепости.
— Ты прав, Бехрем, — ответил Фарасман и, внимательно взглянув на него, добавил, — завтра ты отправляешься в страну Чин.
— Но, отец…
— Ты возглавишь посольство Хорезма и предстанешь перед императором Лю Ши, — перебил его Фарасман.
— Повинуюсь, мой господин, — склонился в поклоне Бехрем.
— И вот что ты должен передать императору…
Я ехал во главе колонны всадников по направлению к Таразу. Хорезм мы покинули без сражений уже на третий день после того, как я снял осаду Круглой крепости. Сразу же, как мы вышли из границ Хорезма, Сакман с сородичами ушел в свои кочевья. Мы тепло попрощались, и он снова заверил меня в своей преданности и обещал вернуться к весне с туменом своих воинов для похода на гуннов Кокана. Откуда-то все знали, что воевать с Коканом я собрался именно весной. Желания у меня устраивать разборки со «своим» дядей и объединять всех гуннов не было никакого. Для этого, во-первых, надо было переться на тысячи километров аж на восток современного мне Казахстана и даже дальше на территорию Западной Монголии и Южного Алтая, а, во-вторых, опять-таки никто не знает, как обернется этот поход в итоге. Я бы про Кокана вообще забыл, если не одно обстоятельство, которое меня очень напугало.
— Проснись, эй, туткек, проснись, — услышал я сквозь сон, — туткек, эй, проснись, — тут меня начали теребить за плечо.
«Это что, ко мне обращаются?» — подумал я, открыв глаза. Сверху сквозь открытый шанырак юрты на меня смотрело рванное лицо луны.
— Туткек, ты проснулся?
Я повернул голову на голос и, увидев Тураки-хатун, вскочил.
— Аже, вы зачем здесь?
— Не называй меня так, туткек. Я знаю, что ты не мой внук. Душа моего внука ушла к своим предкам, а в его тело вселился ты, туткек. Я еще тогда, когда ты пришел к моему сыну, заподозрила это, а когда услышала тебя и увидела, как ты себя ведешь на совете вождей, то сразу поняла, что ты не мой внук.