— Чувствуете, какой здесь несвежий спертый воздух? — спросил Гур, неторопливо осматриваясь вокруг.
— Да, очень затхло, — согласилась я и вдруг вспомнив, с дрожью в голосе добавила, — Жека как то упомянул, что недостаток воздуха усиливает возбуждение. Извините.
— Штурман, ты совершенно права, именно этот прием тут и используется. Для экзальтации публики, — серьезно ответил Гур. — Магия разума изучает поведение толпы.
— Так вот почему мне всегда казалось, что ты нас с Майтой все время норовишь придушить, — задумчиво произнесла Уайда.
Раздался звук шлепка и приглушенный взвизг.
— Не будешь озорничать, — объяснился Гур, — мы тут серьезным делом занимаемся, а некоторым лишь бы скабрезничать. И вот еще, задайте себе вопрос, почему выбрано столь сумрачное место? Цель этого — создание сильных световых контрастов, возникающих при недостаточном освещении. Из магии разума известно, что резкие переходы от света к тени способны вызывать видения и галлюцинации у неуравновешенных особ.
Чего же он только не знает! Хотя, пусть Гур и осведомлен намного больше меня, но муж мог бы легко поспорить с ним по части эрудиции. А в это время притихшая подружка чмокала и гладила Гура, объясняя свое поведение недостатком воздуха. Мне стало весело. Ну и проказница! С Уайдой не соскучишься.
В глубине пещеры почувствовалось движение. На возвышении появилась величественная фигура, озаренная сотнями свечей в канделябрах идущих за ней жрецов. Их свет образовал нимб вокруг черной хламиды главного жреца. Он торжественно распростер руки над толпой.
— Братья мои! Сестры мои! — Пауза. — Дети мои! — раздался глубокий голос, отдавшийся эхом в просторах пещеры. — Я, Тень Синего Пламени, и посвященные в таинство ученики, вновь берем под крыло и на попечение всех вас, безрассудных и мятущихся. — Пауза. — Вразумляем умы, укрепляем дух, наставляем чад на путь истинный!
А голос-то какой красивый и проникновенный. Гул толпы возник и сразу спал. Люди один за другим опускались на колени. Свечи стояли на полу, озаряя лица вразумляемых и наставляемых, искаженные неподдельной страстью. Ужас! Что можно делать с толпой, как легко ею манипулировать!
— Этот психоз напоминает процесс физиологической любви, — философично заметила неуемная кошка.
Я ожидала повторных репрессий, но Гур благосклонно согласился с утверждением. Внушению поддаются все, заявил он, но особенно легко — молодые женщины. Добавил, что некоторые особы женского пола, склонные к истерии, могут испытать многократный оргазм в процессе проповеди. Какой бесстыдник. Нет, он ученый и обязан трезво оценивать факты. Наконец Гур сказал, что наступила пора действовать. Попросил использовать Жару, ослабленную вчетверо. Всмотрелся в руководителя религиозного движения. Главный жрец замолчал, и вдруг громко произнес:
— Дети мои!
— Колеблется, надо укрепить его дух в праведном начинании. Кошка, может ты это сделаешь? — шепнул Гур.
Уайда применила ослабленную Жару. Оратор дернулся, как от удара плети, и немедленно продолжил:
— Я обманывал вас все время. Нет никакого Синего Пламени. Я его выдумал!
Гул толпы на мгновение перекрыл слова жреца. Тот возвысил голос.
— … презираю! Вы — моя паства, готовая поверить в любую чушь, послушные бараны, коих я приведу туда, куда захочу! Мне нужна власть! Над душами и над телами! Ваши пожертвования позволяют мне и ученикам жить безбедно, сытно есть и сладко спать!
Вошедший в исступление искренний жрец добавил еще немало оскорбительных слов. Правду говорить легко и приятно. Мне это часто повторял Жека, объясняя свои не всегда пристойные комплименты. Шум в пещере нарастал, благостность и покорность на лицах людей сменились возмущением и гневом. Возбужденная толпа ринулась к главной Тени, сбивая с ног остолбеневших от неожиданности жрецов. Завязалась массовая драка. Тени очнулись и стали активно защищать свои лица и права на истину. Особенно рьяных адептов веры я сшибала с ног легкими ударами Жары. А Уайда следила за нападавшими, не допуская излишних зверств с антиклерикальной стороны.
Напряжение битвы за души и тела постепенно спадало. Побежденное жречество залегло и слабо шевелилось. Народ потянулся к выходу. Некоторые, напоследок, плевали на ползающее руководство пламенного движения. Главный жрец сумел подняться, утер кровь с разбитой физиономии и протянув руки к уходящим людям, настойчиво возопил: