— А я? — попыталась состроить жалобную рожицу.
Гур посмотрел на меня, слегка коснулся волос и ласково ответил, что я останусь здесь за старшего. И позабочусь обо всех детях. Тогда мамы и папы будут за них спокойны. Потом добавил:
— И за вас тоже.
Морон. Планирование операции
Нет страшнее наказания, чем одинокая вечность.
Те, кто не чувствуют мрака, никогда не будут искать света.
Капитан Эммер, четвертый адъютант Гроссмейстера, открыл двустворчатую дверь, вытянулся и красиво откинув голову, произнес:
— Командор, прошу войти.
Я коротко кивнул и ровным шагом направился в широкий проем. Мои защитные амулеты и оружие остались на стеллаже адъютанта. По центру светлого зала в резном кресле восседал Гроссмейстер, перед ним, лицом друг к другу, двумя шеренгами по четыре, стояли восемь Посвященных. Эти девять человек составляли руководство ордена. По уставу никто не имел права смотреть Гроссмейстеру в глаза, кроме того, кому был задан прямой вопрос, поэтому Посвященные поглядывали друг на друга, либо смотрели в никуда.
Я остановился за шесть локтей до линии окончания шеренг, отдал воинский салют и замер, вперив взор поверх голов в дальнюю стену.
Как и предполагалось, «питателей» в зале не было, поэтому я мысленно расслабился. Моя тайна останется при мне. Да и жизнь тоже. Без «питателей» Гроссмейстер становился равным мне по силе и мог наблюдать лишь соответствующую версию моего сознания. Видеть умного, волевого, но почтительного подчиненного, с надеждой ожидающего внимания властителя. Собственно, сведения о роли «питателей» в объединении аур и являлось тайной. Об этом не было позволено знать никому, помимо Гроссмейстера. Даже сами «питатели» не ведали о собственном предназначении.
Начальник тайной стражи, не изменяя позиции в восьмерке Посвященных, пробасил:
— Гроссмейстер, представляется командор Морон, новый начальник группы специальных операций тайной стражи ордена Света. Мастер магии разума, третий дан.
Гроссмейстер остановил взгляд на мне. Закрыл глаза, всматриваясь в ауру. Я знал, что самостоятельно разработанное маскировочное заклинание, встроенное в ауру, представит ее плотность на уровне третьего дана, а не пятого, как на самом деле. Выказывать себя чрезмерно сильным магом в нашем ордене сопряжено с большим риском для жизни.
— Доложите о замысле операции, которую группа планирует осуществить на предстоящей ассамблее, — проскрипел Гроссмейстер.
— Гроссмейстер, тайной страже стало известно, что орден Знающих получил в распоряжение важные сведения, позволяющие создавать самобеглые экипажи, — я коротко склонил голову в сторону начальника тайной стражи. — Источник новых сведений не установлен. Они появились недавно, не более двух лет назад. Предположительно, орден Знающих обнаружил неизвестную до сих пор коллекцию артефактов. Магические выбросы способны открыть доступ к таким сокровищам. Наши лазутчики не смогли понять не только принципы заклинаний, заставляющих эти экипажи двигаться, но даже какие стихии были задействованы. Цель акции — получение указанных сведений через ментальный контроль делегации ордена Знающих.
Я сделал краткую паузу. Ощутил взгляды каждого из Посвященных на себе. Новый мундир еще не вполне приноровился к хозяину и я чувствовал в нем скованно. Впрочем, так и должно быть. Достоверность ощущений обязана быть безупречной.
— Известно с высокой степенью надежности, что у ордена Знающих нет магов разума. Последний известный мастер магии разума являлся магистром самой крупной обители ордена Знающих и скончался девять лет назад. В распоряжении ордена Знающих находятся около десятка магов уровня мастера магии жизни и магии воздуха. Косвенное наблюдение установило, что магистр обители дружественного им ордена Верных, мастер магии разума, не принимал участия в магической защите ордена Знающих. Таким образом, в интересующем нас ордене некому выставить полноценную защиту членов делегации против мощных заклинаний магии разума. Все перечисленное указывает на то, что Гроссмейстер ордена Света способен внедрить в сознание руководства делегации заклинание полного магического подчинения, — рапортовал я, стараясь выделить самое существенное.
Глаза Гроссмейстера буравили лоб, темное лицо не выражало никаких эмоций.