— А ведь я тобой не занимался после ресничек. У нас не было на это времени. Увидев появляющиеся бровки, я кое-что понял, а теперь еще раз убедился. Пусть одна хитрая кошка, мастер магии жизни, поведает, когда она успела наколдовать чудесные изменения беленькой девочки.
Львица расплылась в довольной улыбке. Покачала бедрами, показывая, дескать, вот она какая. Как я ее люблю!
— Сестричка, ты не возражаешь против густых и крепких волос на голове? — муркнула Уайда, не раскрывая глаз.
— Нет, не против, любимая сестричка, но лишь на ней. Иначе я буду чересчур отличаться от мужа.
Мы замолчали и синхронно уткнулись подбородками в ключицы Гура, глядя ему в лицо. Моя рука нашла руку Уайды. Вдруг Гур хмыкнул.
— А теперь будем играть в викторину. Знаем ли мы, кто создал наше счастье? Сейчас мы выберем только одного из двух остальных, на счет раз-два-три, — спросил нас Гур, хитро прищурился и дал старт, — раз, два, три!
Муж выбрал меня, хлопнув и крепко сжав мою попку. Я выбрала Уайду, куснув за ушко, сестричка остановила выбор на Гур, облизав тому нос. Мы весело рассмеялись.
— Вот теперь пусть каждый объяснит свое решение, — заявил Гур. Если угодно, могу начать первым.
Мы с сестричкой взвизгнули в знак согласия.
— Извольте. Этот славный сотник, большой командир, — он ухватил губами и обслюнявил мой нос, еще сильнее, до сладкой боли сжав ягодицы, — имеющий большую, хм, и добрую душу, однажды пожалел бездомную кошку, валявшуюся среди конских копыт. И что мы получили взамен? Счастье. Кто выскажется следующим?
— Давай я, — молвила хитрунья, — ты вызволил меня из клетки, а без этого и наше счастье было бы невозможно. А если говорить проще, я тебя люблю. Хотя это не аргумент и не объяснение, но все равно я хочу это сказать.
Они нежно поцеловались и уставились на меня. Я ласково прихватила губами носик Уайды, замкнув круг облизанных носов. Она в ответ куснула мое ухо. Я сказала:
— Для меня очевидно, что Уайда увеличила счастье и мужа, и мое. И не в два раза, а намного больше. Раньше я обожала спокойного чистого красавца, мне с ним было чудесно, но я оставалась в живых. А теперь я погружаюсь в огонь, который сжигает меня дотла. И все из-за моей милой сестрички. Раньше, будучи с Гуром вдвоем, я не могла, в полусознании, смотреть на себя со стороны. Теперь могу. Где бы я углядела Гура, обезумевшего от страсти? Видеть такое — счастье, счастье, счастье. Кто бы научил меня замечательным подробностям львиной любви? Зажигал и пылающую бросал в Гура, воспламеняя его?
Уайда благодарно поцеловала в макушку. Внезапно отскочила, обернулась и исчезла. Малыши просыпаются. Долг выше прозы. Мне пушистики нравятся, с нетерпением ожидаю, какими они будут в человеческом облике.
Наши детки!
Жека. Кто есть кто
Заблуждения, содержащие некоторую долю правды, самые опасные.
Из истории жизни человека ни одна глава не поучительна так, как летопись заблуждений.
Я клинический дебил. Имбецил. Идиот. Маловато. Полупридурок? Лучше. Дурило? Да.
Я — именно дурило. Сейчас мне Анниэль рассказала, что Майта вообще не сестра Гура, а жена. И атлетка львовская тоже. Он, типа, шах эмирата или эмир шахиата и у него две жены.
И это — я? Тот, который решал системы дифуров аналитически, а не численно. Моей Анниэль до лампады, что аналитически, что эквилибристически, а вот научные коллеги (сиречь, старые хрены) лишь языками цокали в радостном удивлении. Потому что могли оценить физический смысл, содержавшийся в аналитическом решении. И теперь светоч разума, в виде меня, не смог просчитать банальную ситуацию? Как же подобное могло произойти со мной? С дурилом.
Что такое? Шо такэ? Вот из ит? Вас ис дас? Кес ке се? Ара эс инч бана?
Что-то случилось с княгиней Трубецкой или с домом Облонских, если я так туплю.
Помню, как доктор наук Цфасман, научный руководитель, говорил мне, лукаво поблескивая глазами:
— Ся моделька хиловата, коли данных маловато.
Действительно. Маловато. Я интуитивно определил взаимный поцелуй дам, типа, однополый оральный контакт, как базовый элемент модели, а ведь сам, приезжая на Кавказ, целуюсь с родней, и что? Значит несущественный элемент, не базовый. Так что аннулирую предположение о бордово-розовых отношениях жен Гура, хотя предпочел бы, чтобы женщины не целовали друг друга, особенно на публике. Лучше бы накапливали запас эстрогена для опытов с мужеским родом, а не тратили попусту. Хотя, кто я такой, чтобы навязывать свои предпочтения другим? Дурило и есть.