— Других кораблей, кроме Чести Макрагга, нет, повелитель, — дрожащим голосом произносит магистр Ауспекса. Это был тяжелый переход для людей, хотя и частичный, и едкий запах рвоты добавляет новый слой к и без того едкому воздуху корабельного мостика. — Мы вышли из варпа недалеко от планеты.
Покажите мне, — приказывает Гурон. Шипение и гудение механизмов становится все более громким, поскольку приборы, столкнувшиеся с непонятным, ослепляющим имматериумом, теперь снова начинают правильно воспринимать окружающую обстановку.
Чести Макрагга вызывает нас, — раздается призыв, и Гурон ухмыляется, как глубоководный хищник.
— Давайте послушаем.
— Лорд Гурон. Какая неожиданная честь.
— Неожиданная, а? — Значит, Вернгар собирался притвориться, что не заметил, как Призрак Разрушения тенью пронесся за его кораблем через варп, и что он не пытался их потерять. Очень хорошо.
— Если то, что ты говоришь о силе этого артефакта, правда, я хотел бы присутствовать при его извлечении, — говорит Гурон. — Кроме того, мы оба знаем, насколько коварным может быть любой слуга Тзинча, не говоря уже о Кайросе Судьбоплёте. Мне бы не хотелось, чтобы мой столь компетентный командир пал, отбиваясь от подстроенной ему ловушки, когда присутствие другого корабля могло бы переломить ход событий.
— Если бы я знал, что вы идете следом, я бы позаботился о том, чтобы мы проинформировали вас о смене курса, — говорит Вернгар. — Мы могли бы скоординировать нашу стратегию.
В голосе Отступника звучит нотка упрека: не настолько, чтобы бросить вызов, но достаточно, чтобы дать понять всем, кто его слышит, что действия Гурона, возможно, были не самыми мудрыми. Да, Вернгар начинает проверять границы власти своего повелителя. Это легко сделать, сидя в феноменально мощном линкоре, который, хотя и не признает его своим капитаном, несомненно, считает Гурона и Призрак Разрушения врагом.
— Если бы кто-то на вашем корабле знал, что я слежу за вами, ловушка могла бы быть скорректирована или отменена, — спокойно отвечает Гурон. — Только если ты полностью не доверяешь всем своим подчиненным, Вернгар?
Нелепый вопрос. Ни один последователь Губительных Сил не может похвастаться подобным, и заявление Гурона само по себе — завуалированная колкость, призванная напомнить Вернгару, что его действия не остаются незамеченными. На мгновение Гурон ощущает тоску по тем дням, когда все, кто носил его цвета, восхищались и уважали его; когда он считался их законным лидером, а не тираном, чье присутствие следовало терпеть лишь до тех пор, пока не найдется достаточно сил, чтобы узурпировать его.
Он отгоняет эти мысли. Такая преданность была построена на лжи Империума и его обветшалых структур, и ему она ни к чему. Сейчас он сохраняет свое положение благодаря силе и изобретательности, а не бездумному повиновению других. Если он не может отбиться от претендентов на свой трон, какое право он имеет занимать его?
— Куда ты привел нас, Вернгар? — спрашивает он, когда Отступник не отвечает на его вопрос. Он переключает свое внимание на показания приборов, пытаясь собрать всю информацию, которая может быть получена без участия Вернгара.
— На мир, известный как Кирен, — отвечает Вернгар. — Изменяющий сильно воздействует на него.
Судя по тому, что видит Гурон, это правда. Гололитовые изображения, будучи полупрозрачными, не лучшим образом передают текстуру планеты, но глубокие пурпурные и красные цвета Кирена выглядят почти глянцевыми. Взгляд Гурона мелькает по показаниям приборов, оценивая информацию за микросекунды, а затем пересматривая выводы по мере появления новых данных.
«Высокие показатели силикатов, — размышляет он. — Очень высокие…
— Вернгар, похоже, планета состоит в основном из стекла.
— Так и есть, лорд Гурон.
Гурон фыркает и проверяет данные по атмосфере.
— Воздух кажется умеренно терпимым для смертных. Хотя… — Он обращает внимание на внезапный всплеск показателей содержания серы. — Изменчиво. Как и следовало ожидать.