– Ваш выход, Леонид Максимович, – Гуров повернулся к Погодину, поняв, что Тимофеев сказал все, что знал.
– Вела она себя действительно тихо, потому что я ее предупредил, что за ней и в Москве будут постоянно наблюдать, – подтвердил тот и замолчал, хотя видно было, что сказать ему есть чего, замялся он как-то, словно решая, говорить или нет.
– Леонид Максимович! Все, что вы скажете, между нами и останется, – твердо пообещал Гуров. – Поэтому говорите смело: вдруг это делу поможет?
– Ладно! – поколебавшись, согласился Погодин. – Короче, Колька не мог иметь детей, причем это совершенно точно. Бабы у него всегда были – дело житейское, но вот все как-то без последствий обходилось. А он о детях мечтал так, что словами не описать. И вот, когда мы уже нормально жить начали, появилась у него одна бабенка, и попыталась она свою беременность на него повесить. Ну, он, конечно, обрадовался, планы начал строить. А вот я сильно сомневался, что это от него, и погнал его к врачам, вроде как на обследование. Ты, мол, отцом собираешься стать, так убедись сначала, что ребенка сможешь на ноги поставить и до ума довести, а то загнешься до времени, как он без отца будет расти. Николай и пошел. Тут-то и выяснилось, что у него какое-то застарелое воспаление, которое уже давно перешло в хроническую форму, так что детей ему без очень серьезного лечения иметь не судьба.
– Бабенка тихо слиняла не без вашего участия, – догадался Гуров.
– Само собой, – невозмутимо заметил тот. – Колька после этого сник, даже пил некоторое время, а потом решил: не судьба – значит, не судьба. И лечиться не стал, хотя я и предлагал ему к тому знахарю обратиться, который ему мазь для лица делал.
– То есть никакого другого наследника – я сейчас не о жене, а именно о детях – у него быть не может? – уточнил Гуров.
– Могу сказать совершенно точно, что детей у Кольки нет, – уверенно сказал Погодин. – У него вообще на всем белом свете родственников нет.
– А вот, как оказалось, судьба ему детей иметь. Он же все это время в Москве лечился, – горячо возразил Тимофеев. – Я точно знаю. К знахарю не пошел, а к врачам обратился. Он постоянно на какие-то процедуры ездил, ему уколы делали. И супруга его тоже лечилась.
– Еще бы ей не лечиться, при ее-то прошлом! Там число абортов небось на сотни шло! – зло бросил Погодин.
– И все у них получилось, – продолжал Сергей Владимирович. – Они для этого специально в Америку летали. Николай Степанович и дом там, в Майами, снял, и прислугу они отсюда с собой взяли, чтобы вокруг свои были. С рабочими визами для них столько хлопот было, что не приведи господи, но мы их все-таки оформили на три года. И хозяйка там всю беременность провела. Там и малыши родились! А сюда их привезли, когда им уже по полгодика было.
Погодин смотрел на Тимофеева с такой жалостливой брезгливостью, словно хотел сказать: «Ну какая же ты бестолочь!» А вот Гуров сразу все понял.
– Суррогатное материнство?
– Да, потому что эта сука все равно выносить ребенка не смогла бы, – подтвердил Погодин. – Это была девка из той же деревни, откуда эта стерва родом, причем еще и мужа за собой потащила. Они-то потом здесь под видом няни и садовника жили. Видно, Колька решил все в тайне даже от нас сохранить. И в свидетельстве о рождении он с этой стервой настоящими родителями записаны.
– Я смотрю, что вы до всего докопаться смогли, – не то с осуждением, не то с одобрением покачал головой Гуров.
– Так не при коммунизме живем, денег еще никто не отменял, – хмыкнул Погодин.
– Сергей, ты сказал, что няня и садовник два месяца назад отсюда ушли. А почему? Не думаю, чтобы им здесь плохо жилось. Или их уволили?
– Да нет! Они сами так решили. Сказали, что, мол, денег достаточно заработали, а теперь им свою жизнь устраивать надо. Собрались они на юг податься и частную гостиницу там открыть. Садовник говорил, что они в Америке насмотрелись, как это делается, вот и решили сами попробовать. Николай Степанович им все до последней копейки честно заплатил, так что обижаться им не на что. И если ты подумал, что это они за что-то отомстили или просто решили себе детей забрать, то это не так. Их тут больше и близко не было.
– Не было, – подтвердил Погодин.
– А почему же новую няню не взяли? – спросил Гуров. – Ведь матери наверняка с непривычки трудно было с двумя малышами.