- А как же вы собираетесь вместе работать? - спросил американец.
- Мы надеемся, что на рабочем месте у наших коллег хватит сообразительности вести себя правильно... - сказал Боксон.
- Вы уже успели объединиться с мистером Лавьером? - усмехнулся Стокман. Что ж, вдвоем вы сможете создать неплохую тактическую группу...
Вслед за Стокманом из отеля вышел любитель жареных перепелов.
- Джейми Мак-Рэй, бывший парашютист и частный сыщик! - представился он. Скажите мне, парни, зачем нам пропели всю эту балладу про Родезию-Зимбабве? Чтобы мы как-нибудь, исключительно невзначай, сообщили красивую информацию журналистам?
Мак-Рэй закурил вытянутую из кармана сигару и хитро посмотрел на собеседников.
- Вы можете ответить на этот вопрос, мистер Стокман? - он обратился прямо к американцу.
- А кто вам поверит, джентльмены? - спросил Стокман. - Кто всерьёз поверит, что на обыкновенной дружеской вечеринке свободно прозвучала информация стратегического значения?..
- Красиво сработано! - восхитился Мак-Рэй. - А как насчет аванса?
- Утром, часов в девять все получат чеки...
- А наличные? - насторожился Лавьер.
- Только в качестве исключения! Надеюсь, к девяти часам утра все вернутся в нормальное состояние, и не будут выставлять заведомо невыполнимые требования. - Стокман подошел к двери отеля. - Пойду, посмотрю, все ли в порядке, а то некоторые джентльмены слишком возбуждены... До завтра!
- До завтра! - попрощался Боксон, а Мак-Рэй и Лавьер молча щелкнули каблуками.
6
- Ты не приходил вчера, Чарли, - Барни Кифф блеснул ухмылкой, - Сэлли скучала...
- Пора заканчивать с этой Сэлли...
- И начинать с новой?
- Наверное...
- Тогда возьми её подружку, у неё на груди татуировка...
В клубе "Катанга" грохотал настоящий африканский там-там - барабанщик Кен Эткин экспедиционно слетал в Кению и сумел сторговаться с одним уступчивым сельским вождем. В той африканской деревушке Эткин прожил больше месяца, брал уроки у выдающихся исполнителей ритма, но передавать сообщения так и не научился - сказалось абсолютное непонимание местного диалекта. В аэропорту Найроби там-там упаковали в цинковый ящик и доставили в Лондон без повреждений, но королевская таможня настояла на полугодовом карантине - в упаковочной стружке обнаружились какие-то кенийские насекомые. Все шесть месяцев Кен Эткин страдал от разлуки с любимым инструментом и чуть не нажил нервное истощение - так беспокоился о сохранности африканского дерева в пресловутом туманном климате Альбиона (друзья рекомендовали скрасить ожидание сочинением музыки для более традиционных инструментов, на что Кеннет отвечал: "Я не сочиняю музыку - я её сопровождаю, она звучит независимо от меня!.."). Судя счастливому выражению лица барабанщика, разместившегося сейчас на сцене клуба "Катанга", там-там испытание климатом выдержал - кенийские мастера вкладывали в свое изделие душу.
- Скажи-ка мне, Барни, кто такая художница Джулия Вуд? - Боксон поставил перед приятелем кружку пива, вторую такую - перед собой.
- Ты спрашиваешь о той миссис, которая отшила тебя в первый вечер как последнего фраера? - с ехидством уточнил Кифф.
- Именно о ней, - с полной серьёзностью подтвердил Боксон.
- Да как бы ничего особенного... Говорят, пришла с друзьями в самый первый вечер, на открытие клуба, с тех пор побывала замужем, развелась, о детях ничего не знаю, иногда бывает при деньгах, но в последнее время как бы на мели...
- А её приятели?
- Этой зимой ошивался вокруг какой-то саксофонист, но, похоже, он травку покуривает, а она этого не любит... Ты хочешь опять приударить за миссис Вуд? Значит, Сэлли тебе все-таки надоела?
- Симпатяшка Сэлли - это всего лишь Сэлли, не более того...
- Ну, тогда удачи тебе, Чарли Боксон...
...Галерея "Шеллстоун", что на Эбби-роуд, совсем неподалеку от знаменитой студии "Битлс", занимала несколько больших залов на первом этаже дома, в котором все остальные помещения были заняты офисами различных фирм.
Боксон шел по безлюдной галерее, рассматривая образцы современного авангардизма.
В шестидесятые годы, на волне нигилизма, хиппизма и беспредметности, многие школы живописи поддались моде и выпустили из своих стен целое поколение художников, великолепно разбирающихся в сочетании оптических эффектов, многообразии плоскостей и эмоциональной незавершенности, но не умеющих реалистично нарисовать хотя бы примитивный натюрморт.
Склепанные из обломков автомобилей многоугольные скульптуры; картины, на которых негрунтованный холст был обляпан килограммами масляной краски; кухонная утварь, спаянная в дикообразо-подобные композиции; километры стальной проволоки, сплетенные в облако под названием "Оксфордское вдохновение"; пластмассовый муравей, размером со слона, - вне всякого сомнения, вещи сколь интересные, столь и никому не нужные, - психоз авангардизма закончился одновременно с началом энергетического кризиса. Впрочем, гигантский муравей Боксону понравился.
Тренированный слух уловил мягкие шаги в мокасинах ещё в соседнем зале, он обернулся и увидел миссис Вуд с чашкой чая в руке.
- У вас ланч? - спросил Боксон вместо приветствия.
- У нас чай, - ответила художница. - Вас что-то заинтересовало?
- Да, - сказал Боксон. - Вот, например, муравей...
И Боксон дернул пластмассового муравья за ус.
- Осторожно! - проговорила Джулия, и в тот же миг огромный муравей подпрыгнул.
- Ого! - Боксон восторженно засмеялся и дернул муравья за ус ещё раз. Муравей подпрыгнул ещё.
- Перестаньте! - сказала Джулия. - Этот экземпляр должен прыгать перед покупателями...
- А я кто? - спросил Боксон.
- Боюсь, что вы всего лишь случайный скучающий посетитель...
- Вы слишком дурно обо мне думаете, миссис Вуд, - сказал Боксон. - Я зашел сюда не случайно, и скучно мне пока что не было. В каком зале выставлены ваши работы?
- В соседнем, но не уверена в вашем желании их купить.
- В своих желаниях я и сам иногда не уверен...
Картины Джулии Вуд были похожи на истертые временем полотна экспрессионистов - бешенство красок вокруг реалистично исполненных портретов, тщательно нарисованные потертости холста и не менее тщательно нарисованные трещинки поверхности.
- Зачем вы придает вашим полотнам такой потрепанный вид?
- Все, что изображает художник, отражает состояние его души в момент творчества, - ответила Джулия. - По-моему, это прописные истины...
- Вам говорили, что у вас умные глаза? - неожиданно для себя спросил Боксон. - Простите...
- Иногда мне говорят, что у меня чересчур умные глаза, - ответила художница. - И временами мне это мешает...
- Ну вот! - сказал Боксон. - Я был уверен, что вы - женщина без комплексов...
- Вы не ошиблись, от всех своих комплексов я избавилась в кресле гинеколога...
Боксон помолчал, обдумывая фразу, потом произнес:
- У вас потрясающая способность ставить собеседника в тупик...
- Своим собеседникам я всегда оставляю шанс выйти из тупика.
- И что я должен сделать для такого маневра?
- Наверное, об этом вам следует догадаться самому...
Боксон молча прошелся вдоль стен, рассматривая картины. Джулия Вуд рискованно экспериментировала с оттенками света, иногда работа кистью казалась нарочито грубой, но, приглядевшись повнимательнее, можно было понять всю тонкость рисунка - все картины отличались прилежностью исполнения и несомненным дарованием.
Боксон услышал все те же мягкие шаги мокасинов и, обернувшись, увидел, как Джулия уходит из зала, небрежно размахивая пустой фарфоровой чашкой.
...Вечером, в клубе "Катанга", подружка симпатяшки Сэлли, сев Боксону на колени, прощебетала:
- Барни сказал, что ты очень тоскуешь и что Сэлли тебе неинтересна. Это правда?
- Скорее всего - да...
Подружку звали Бетти, от полного имени - Элизабет ("Меня назвали в честь королевы!" - с гордостью сообщила она). Татуировка на груди действительно присутствовала - вокруг соска с профессиональным мастерством был изображен глаз с длинными ресницами и со слезой. Так как Сэлли временно перебралась к Барни Киффу, Бетти привела Боксона в маленькую квартирку, которую девчонки снимали на пару. На стене висел портрет совсем юного Майкла Джеггера, напротив дебильно улыбались парнишки из "Бэй Сити Роллерс". На оконном стекле губной помадой было выведено: "Привет, солнце!". На подоконнике валялись пустые сигаретные пачки и стопка грампластинок.