В таких размышлениях прошла вся ночь до зари. В окнах уже забрезжил день, когда вместе с утренним светом в комнату мою проник и сон. Я уступил дремоте и крепко проспал до девяти часов; отдохнул я отлично и был очень рад, что теперь мне можно будет бодрствовать всю следующую ночь, не платя невольную дань сну в самом разгаре радостей и утех, если паче чаяния я добьюсь своего.
Я встал веселый и полный надежд и первым делом сходил в церковь поклониться пречистой деве дель Пилар — одной из величайших святынь христианского мира. Весь следующий день прошел у меня в шатании по улицам. Видел я и свою вдовушку: она вышла через застекленную дверь на балкон и стала мыть руки. Как мне хотелось, чтобы брызги той воды упали на мое сердце и остудили пожиравший меня пламень!
Заговорить с ней я снова не посмел, а только встал на углу и прислонился к стене, улыбаясь и весело на нее поглядывая. Она засмеялась и что-то сказала служанкам, державшим перед нею таз, кувшин и полотенце. Те перегнулись через перила и тоже на меня посмотрели.
Мне уже казалось, что цель достигнута. Я напружил ноги и торс, горделиво поднял голову и прошелся несколько раз под ее балконом, небрежно перекинув плащ через одно плечо, сдвинув шляпу набок и скашивай глаза, чтобы все время ее видеть. Женщины с улыбкой за мной наблюдали, и я был крайне доволен. Глядел я так гордо, выступал так самоуверенно и надменно, словно и сама сеньора, и дом ее уже принадлежали мне, а она взирала на все это благосклонно и не отходила от стеклянной двери.
Под ее балконом прогуливалось немало и других кабальеро, нарядно одетых и видных собою. Но ни один из них, на мой взгляд, не мог сравниться со мной. В каждом я находил множество изъянов, в себе же одни достоинства. У этого были некрасивые ступни, у того — колени; одни казались слишком долговязыми, другие коротышками; тот не в меру толст, этот донельзя тощ, тот сутул, этот и вовсе горбат. Один я был хоть куда, не имел никаких недостатков и обладал всеми совершенствами; к тому же я пользовался явным предпочтением, ибо никому не посылалось таких улыбок, как мне. День клонился к вечеру; она встала и, прежде чем отойти от окна, посмотрела в мою сторону, а потом ушла в комнаты.
Я отправился в трактир, полный приятных мыслей и планов. Хозяин собрался было снова завести со мной разговор, но я не хотел думать ни о чем постороннем и, извинившись перед ним, сказал, что скоро опять ухожу. Отужинав, я взял шпагу и вышел со двора, предвкушая будущие победы.
Прошу, однако, заметить, сколь зловредны наши тайные помыслы: ведь я давеча решил великодушно простить потаскушку, укравшую у меня деньги, а все-таки не утерпел, чтобы не заглянуть в квартал, где мог бы ее встретить, и раз двадцать прошелся взад и вперед по улице, на углу которой в первый раз ее увидел, хотя и сам не знал, зачем и почему это делаю, — так просто, на всякий случай, чтобы убить время. Когда же совсем стемнело, я направился на Косо. Но на перекрестке, почти напротив дома моей дамы, вдруг остановился как вкопанный: два небольших вооруженных отряда стояли в некотором отдалении друг против друга.
Я отступил в подворотню и решил поразмыслить, рассуждая так: «Человек я здесь чужой; прелести и достоинства этой дамы видны не мне одному. Не потому уцелел сей лакомый кусочек, что по соседству кошек нет. Женщина эта такова, что вокруг нее не могут не увиваться женихи и поклонники. Вряд ли те господа стоят тут в ожидании, кому бы подать милостыню. Откуда мне знать, кто они такие и что им нужно, в дружбе ли они между собой, все ли заодно и есть ли среди них главный. Если я, на свою беду, свяжусь с ними, то мне не только проколют шкуру, переломают кости, размозжат череп, но, чего доброго, и на тот свет отправят. Здешние молодцы шутить не любят, вооружены отлично, отваги им не занимать, их много, я один. Эй, Гусман, берегись, не ожгись! А если они враги и хотят померяться силами, то не моя печаль их разнимать. Так или иначе, а мне придется солоно. Пойду-ка я лучше домой. У меня одна забота — смотреть за сундуками да ехать своей дорогой. В этом городе никто меня не знает, а береженого бог бережет».
Я повернулся на каблуках и полетел словно на крыльях к себе на постоялый двор. Спал крепко и покойно, не то что прошлую ночь. Нет лучшего лекарства от любви, чем подобные картины! Я решил завтра же уехать из города и решение это исполнил.