Да что же это такое?!
Откинувшись на подушку, Лёля некоторое время лишь с молчаливым испугом
смотрела на настежь распахнутую форточку.
- Может, у неё, это… ну, с телефоном проблемы какие… - как-то не совсем уверенно
проговорила мать. Потом она взяла из безвольной руки дочери мобильник, вновь
положила его на тумбочку. – Или разрядился, может… всякое бывает…
- Закрой!
- Что?!
- Форточку закрой! – лихорадочно прошептала Лёля, испуганно озираясь по
сторонам. – И двери прикрой… пожалуйста!
- Хорошо!
Поднявшись с кровати, мать первым же делом плотно прикрыла дверь палаты, потом
подошла к окну. Перед тем, как захлопнуть форточку, вопросительно оглянулась на дочь.
- Закрой! – почти умоляюще повторила Лёля, обессилено откидываясь на подушку. –
И, пожалуйста… забери меня отсюда!
- Заберу! – возясь с форточкой, пообещала мать. – Завтра же утром попрошу, чтоб
тебя выписали…
- Завтра?! – вновь вскинулась Лёля. – Почему завтра?!
Ответить мать не успела. Заскрипела, вновь отворяясь, дверь… и Лёля, вся
похолодев от страха, испуганно на неё уставилась.
Но это оказался всего-навсего доктор, высокий и толстый, со смешными усами,
переходящими на щеках в пушистые бакенбарды. И этот его немного комичный вид, как
ни странно, совершенно успокоил Лёлю.
- Ну, как мы себя чувствуем? – проговорил доктор звучным басовитым голосом. –
Лучше уже нам?
- Лучше! – вместо Лёли ответила мать, вновь подходя к кровати. – Домой вот
просится…
- Домой - это хорошо! – сказал доктор, тоже подходя поближе. – Домой – это просто
замечательно!
Он пододвинул табурет как можно ближе к кроватям и сел.
- Ну, а теперь рассказывай!
Проговорив это, доктор замолчал в ожидании ответа.
- Что рассказывать? – прошептала Лёля и, немного помолчав, добавила: - Нечего мне
рассказывать!
Доктор, конечно же, ни капельки не поверит её сбивчивому повествованию об
внезапно ожившей игрушке. Ещё, чего доброго, за сумасшедшую примет… в психушку
направление выпишет…
- Нечего мне рассказывать! – уже более решительно повторила Лёля.
- Так уж и нечего? – улыбнулся доктор. – Что-то же с тобой произошло… или ты не
помнишь, что именно?
Лёля ничего не ответила. Врать не хотелось, выложить всю правду – тем более…
- Расскажи, доча! – присев на самый краешек кровати, мать вновь взяла Лёлю за
руку. – Всё доктору расскажи! Ведь что-то же тебя так напугало вчера?
- Вчера?
Лёле показалось, что она ослышалась.
- Так это случилось вчера?
- Что, это? – насторожился доктор, внимательно глядя на Лёлю. – Ну-ка, давай,
выкладывай всё, как на духу!
Но Лёля ничего выкладывать не стала. Она лишь испуганно и как-то беспомощно
взглянула на мать.
- Напугал её кто-то сильно, - вместо Лёли вновь заговорила мать. – Да так сильно,
что…
- Что она пятерых прохожих исцарапала, а одного почти до крови искусала? –
перебил её доктор, вставая. – Ладно, я ещё зайду чуть позже.
Он вышел, так и не прикрыв за собой дверь, но Лёли теперь было уже совсем не до
двери. Огорошенная только что услышанным, она некоторое время лишь молча смотрела
в стерильно-белую пустоту дверного проёма.
«…исцарапала… почти до крови искусала…» - всё звучали в её голове последние
слова доктора.
Она, Лёля, царапала и кусала людей! Да такого просто быть не могло! Просто не
могло быть!
Или всё же могло? И как так получилось, что она ничегошеньки об этом не помнит?
- Ты царапала тех только, кто пытался тебя остановить, - правильно угадав тот
сумбур и смятение, что творились сейчас в душе дочери, пояснила мать. – Вырывалась,
кусалась, царапалась… но сама на людей не бросалась, так что…
Не договорив, мать замолчала, а Лёлю вдруг молнией обожгла новая страшная
догадка.
- Что это за больница?! – закричала она, вскакивая, вернее, попытавшись вскочить,
но мать эту попытку решительно пресекла. – Это психушка, да?! – ещё громче закричала