Позади стояла принцесса Елизавета с красным мячом в руках и выжидающе смотрела на гувернантку. В отличие от родителей, сменивших свои наряды на рабочую одежду, она переодеваться не стала, только добавила к своему и без того нарядному платью широкую белую ленту — видимо, по случаю приезда августейших бабушки с дедушкой. «Неужели у нее нет уличной одежды», — с изумлением подумала Мэрион, а потом вспомнила, что Елизавета ни разу не лазила по деревьям, а все потому, что ей строго-настрого запрещено сходить с тропинок и пачкаться. Это тоже было по-своему смешно, нелепо и печально. Дети на то и дети, чтобы вести себя по-ребячески, а не копировать с самых юных лет жеманные повадки взрослых.
Она поднялась на ноги и вытерла руки о платье, рассудив, что хуже ему уже не будет — оно и так все в грязи.
И они начали бойко перебрасываться красным мячом. Принцесса то и дело неловко роняла его, а Мэрион ее подначивала.
— Руки у тебя дырявые! — в шутку заметила она.
Елизавета серьезно осмотрела свои ладони.
— Обыкновенные руки, и вовсе не дырявые, мисс Кроуфорд, — не согласилась она.
Мэрион рассмеялась.
— Это шутка такая! Просто ловец из тебя неважный, только и всего!
Девочка, насупившись, взглянула на нее из-под кудрей, украшенных лентами.
— Все потому, что мне не с кем играть, мисс Кроуфорд. Сестра еще слишком мала.
Мэрион вдруг пронзила жалость, и удивительно сильная. Бедная малышка! Узница этой странной жизни, этих удивительных людей… Одинокая и беспокойная. Ей вдруг вспомнилось признание принцессы за обеденным столом и крики короля.
Они продолжили игру, но та по-прежнему шла из рук вон плохо. В очередной раз подняв мяч с земли, Мэрион заметила, что принцесса задумчиво смотрит на нее своими небесно-синими глазами.
— Что такое?
— Придумываю вам прозвище.
— А зачем?
— У нас в семье у всех есть прозвища!
Мэрион вспомнились все эти «Желторотики» и «Пушинки». Прозвища звучали манерно и напыщенно — вполне в духе герцогини.
— Может, остановимся на мисс Кроуфорд?
Принцесса отрицательно покачала белокурой головкой.
— Вам непременно нужно прозвище. У нас уже есть Аллах, а мою сестрицу зовут Бутончиком, потому что она еще слишком маленькая, чтобы зваться Розочкой. Какое имя вам дали при крещении?
Мэрион назвала его.
— Что ж, может, и это сгодится, — задумчиво произнесла Елизавета. — Зову же я бабушкиных фрейлин Цинтией и Еленой!
Мэрион совсем не хотелось иметь хоть что-то общее со старыми летучими мышами, сопровождавшими королеву Марию. Одна мысль о них навевала ужас. Да и вообще, вся эта затея с прозвищами казалась ей просто напрасной тратой времени. Ведь по прошествии месяца ее уже здесь не будет.
Принцесса снова уронила мяч.
— Ах, Кроуфи! — с досадой воскликнула она, а потом ее личико озарилось. — Кроуфи! Точно! Так я и буду вас звать!
День кончился так же, как и начинался — суетливо и шумно. Сперва в гостиной затеяли оживленную игру в карты, которая довела обеих девочек чуть ли не до истерики, тогда как в это время им уже пора было бы утихомириться и готовиться ко сну. А потом начались шалости в ванной, расположенной этажом выше. Мэрион отчетливо слышала, как герцоги Йоркские и их детишки брызгаются и вопят. Ей живо представилось, как они перебрасываются мочалками и кусками мыла, а потом беспечно убегают из комнаты, затопив пол и промочив все полотенца, оставляя после себя бедлам, который предстоит убирать целой армии горничных.
«Обычное и нормальное детство, как же», — ехидно подумала Мэрион, прежде чем с удивлением осознала, что за весь день ни разу не вспомнила о Валентине.
Глава двенадцатая
На то, чтобы перевезти всю семью из Роял-Лодж в дом герцогов Йоркских на Пикадилли, потребовалось два огромных, сверкающих лимузина. Герцог с супругой уехали на первом. А Мэрион с принцессами устроилась во втором — вместе с миссис Найт, которую обычно все сторонились, но которая теперь уверенно заняла переднее сиденье, точно это было ее законным правом. На коленках у нее извивалась принцесса Маргарет, уже чересчур тяжелая и большая для такого обращения и в своем пышном белом платье напоминавшая маленького барашка.
Мэрион же, усевшаяся на откидном сиденье, спиной к водителю, тщетно боролась с тошнотой. Чтобы немного отвлечься, она стала расспрашивать Елизавету о книжках.
— А сказки ты любишь?
— Они все глупые. Там вечно рассказывается о принцессах. Вот только на меня они совсем не похожи!
Когда они подъехали к городу, начался дождь. Большой, теплый и уютный лимузин скользил по улицам, а за окном лондонцы торопливо спускались в подземку. Елизавета, прижавшись лбом к стеклу, с тоской следила за городским пейзажем.