Герцогиня мило улыбнулась, но Мэрион кожей почувствовала ее неодобрение.
— В Вестминстерское аббатство в таком наряде нельзя, моя милая. Завтра утром Кроуфи отвезет тебя на примерку.
Теперь пришел черед возмущаться Мэрион:
— Завтра утром?!
На утро у них уже были запланированы уроки.
— Да, — ответила герцогиня, смерив девушку спокойным взглядом. — В ателье мистера Хартнелла на Брутон-стит. Я уже заказала машину.
— Не нужно, спасибо, — твердо ответила Мэрион.
— То есть как? — потрясенно спросила герцогиня.
— Брутон-стрит за углом, мэм. Мы и пешком дойдем.
Лилибет разодели в пух и прах — в пышное белое платье вроде тех, которые она носила раньше, и в белоснежное пальто.
— Только не трогай перила, а то перчатки испачкаешь! — предупредила миссис Найт.
Из дома Мэрион вышла в мрачном расположении духа. Перчатки, по ее мнению, были вообще ни к чему, а уж тем более белоснежные, с жемчужными пуговицами. Да и вообще, во всем этом походе не имелось особого смысла — и уж тем более незачем было устраивать его во время уроков.
И все-таки в глубине души ее снедало любопытство. Норман Хартнелл был выдающимся кутюрье. Она видела его наряды в журналах, и они очень ей нравились.
Лилибет шагала вприпрыжку рядом.
— А кто такой этот мистер Хартнелл?
— Кутюрье. Он шьет платья.
— Смешная профессия для мужчины! Так Аллах говорит.
— Еще бы ей так не сказать.
— Что?
— Мы пришли. — Мэрион нажала на блестящую, латунную кнопку звонка, расположенную сбоку от тяжелых двойных дверей.
Она терялась в догадках, каким окажется ателье Хартнелла. Представляла себе тесную комнатку, где повсюду валяются обрезки ткани и ножницы. Ателье располагалось в шикарном здании, построенном в георгианском стиле. Когда они вошли в холл, Мэрион поразили головокружительно высокий потолок и огромная люстра. Оглядевшись, она увидела высокие зеркала в золотых рамах, высокие белые двери, большие светлые окна и элегантную лестницу с кованой балюстрадой.
К ним поспешил незнакомец, звонко стуча каблуками по мраморному полу.
— Доброе утро! — энергично поприветствовал он гостей. — Я — Норман Хартнелл.
Мэрион ожидала увидеть высокого и стройного красавца, но человек, возникший перед ней, был крепкий, с мускулистой, как у моряка, фигурой, широким смуглым лицом и светло-каштановыми вьющимися волосами. Одет он был в серый двубортный костюм, который безупречно сидел на его плотной фигуре, а туфли были начищены до ослепительного блеска.
— Мы прибыли за нарядом, в котором я пойду на свадьбу к моему дяде, принцу Георгу, — заявила Лилибет.
— Вот это событие! — с улыбкой отозвался Норман Хартнелл, и его зеленовато-карие глаза озорно блеснули. — Не хотите ли полюбоваться свадебным платьем принцессы Марины?
Лилибет восторженно приоткрыла рот.
— Хочу! Покажите, пожалуйста!
Норман кивнул на двери у себя за спиной:
— Оно вон там. Можете заглянуть.
Лилибет, тут же воспользовавшись предложением, исчезла в соседней комнате.
— Извините. — Мэрион печально посмотрела на Хартнелла.
Он уставился на нее своими сияющими глазами.
— Да ничего страшного! Я и не рассчитывал, что она привыкла сама открывать себе двери. Боже правый, и во что она только одета?! В скатерть, которой ее матушка свой туалетный столик покрывает? И почему все женщины из королевской семьи так плохо одеваются? Мешки с картошкой — и те изящнее смотрятся, чем герцогиня Йоркская.
Мэрион изумленно взглянула на него. На ее памяти еще никто не осмеливался критиковать герцогиню. То была неслыханная, крамольная дерзость, чистой воды хулиганство, но в нем было свое очарование.
— Это няня ее так одела.
— Так значит, вы — не няня.
— Я гувернантка.
— Гувернантка? Бог ты мой, как старомодно! Я уж думал, они все перевелись.
Мэрион оскорбленно воззрилась на Хартнелла. Неужто он не видит, что перед ним молодая и прогрессивная девушка, в которой нет ровным счетом ничего старомодного?!
Кутюрье, скрестив руки на груди, обвел ее внимательным взглядом.
— Ну да, теперь и сам вижу.
— Что видите?!
— Что вы — гувернантка, — склонив голову набок, отозвался он. — Одеты безвкусно. Серенькая, как мышка.
Мэрион вспыхнула от ярости: да как он смеет?!
— К вашему сведению, на жалованье от герцога особо не разгуляешься!
Хартнелл устало вскинул бровь.
— Поверьте, милая моя, я и сам прекрасно это знаю. Мне тоже платят всего ничего.