Следом она заметила высокую, плоскую пирамиду, посвященную «Памяти принца Альберта, благородного и добродетельного принца-консорта, от безутешной вдовы». Мэрион немного постояла перед ним, припоминая разговор с Лилибет о любви. «А когда люди влюбляются, они действительно „теряют голову“, точно ее никогда и не было?»
У нее защемило сердце. Лилибет потихоньку взрослела. Уже совсем скоро, всего через несколько лет, она и сама пустится в плавание по бурливым водам любви. Оставалось только надеяться, что ей повезет больше.
Мэрион вновь подумала о Валентине. Здесь, неподалеку от хижины, где они занимались любовью, она вдруг ощутила, как же он ей близок. Она надеялась, что смирится с тем, что между ними все кончено и она больше никогда его не увидит. Но теперь мысль об этом показалась ей невыносимой. Ей очень не хватало его непоколебимой уверенности, особенно теперь, когда мир вокруг стал таким коварным и сложным. Она прислонилась к каирну и дала волю слезам.
— Что случилось? — с любопытством поинтересовался голос позади.
Мэрион ахнула от неожиданности и резко обернулась.
Позади нее стояла женщина в длинном, элегантном пальто в ломаную клетку. На ее блестящих черных туфлях на высоком каблуке не было ни пылинки, а иссиня-черные волосы, разделенные пробором посередине, лежали безупречно. На жемчужно-белом лице не было и следа усталости — только в больших черных глазах застыла тревога, а кроваво-красные губы были сочувственно поджаты.
— Расскажите мне о своих бедах, милая моя, — попросила Уоллис Симпсон с усталой улыбкой. — А я вам поведаю о своих.
Глава тридцать третья
Изумлению Мэрион не было предела. Откуда ни возьмись, прямиком из лесного сумрака, к ней вышла сама ведьма из кошмаров Лилибет. Хитрая соблазнительница, бесстыдная уничтожительница королевского покоя. Мэрион была в таком потрясении, что и слова вымолвить не могла.
А вот миссис Симпсон держалась как ни в чем не бывало.
— Мы с вами ведь уже встречались? — уточнила она с приятным балтиморским выговором, который Мэрион тут же вспомнила. — Вы же однажды забрели к нам в Форт!
— Да… Я думала, вы забыли об этом…
Красные губы изогнулись в лукавой усмешке.
— Я хотела вас уберечь от неприятностей, только и всего, дорогая.
Смысл ее слов дошел до Мэрион не сразу. Так значит, Уоллис ее защитила?!
— Спасибо вам.
Та усмехнулась в ответ.
— Не за что, моя милая.
В голове у Мэрион завертелся круговорот мыслей. Стало быть, первое впечатление об Уоллис ее не обмануло. Вопреки всем слухам, миссис Симпсон вовсе не была эгоистичным чудовищем, готовым на все ради того, чтобы добиться завидного положения в обществе. А была человеком понимающим и преисполненным сочувствия. Даже к скромным гувернанткам. Она ведь легко могла рассказать, что уже виделась с Мэрион, и тем самым в два счета заткнуть герцогиню за пояс. Но не стала этого делать.
Мэрион вдруг остро ощутила всю несправедливость такого расклада. Уоллис — добродетельную женщину — все зовут проходимкой, чудовищем, даже не достойной того, чтобы обращаться к ней по имени. В этой женщине видят угрозу не только личному счастью, но всему привычному укладу жизни.
Мэрион очень хотелось примирить две стороны, меж которыми вспыхнуло столь серьезное недопонимание. Но стоило этой идее только прийти на ум, как она решительно отогнала ее. Об этом и речи быть не могло! Слишком уж далеко все зашло. Единственным связующим звеном между этими враждующими лагерями была она сама — и никто больше.
И никто больше… Она задумалась над этой мыслью. В самом деле, а вдруг получится? Вдруг она, Мэрион Кроуфорд, скромная гувернантка, сможет повлиять на саму королевскую семью?
Мысли в голове стремительно разгонялись. Миссис Симпсон относится к ней с сочувствием. Так может, она и впрямь справится? В конце концов, на свете чего только не бывает. А в этой семье — особенно. Надежда есть — это бесспорно.
У Мэрион перехватило дыхание. От ослепительных возможностей, возникших вдруг перед ней, голова пошла кругом. Если все получится, она спасет семейство герцога Йоркского! А может, и монархию! И все будут ей безмерно благодарны. Может, даже воздвигнут каирн в ее честь.
На эти размышления ушло всего несколько секунд. А Уоллис тем временем подобрала полы своего элегантного пальто.
— Может, присядем?