— Временами на меня без конца кричат, — призналась миссис Симпсон. — Стены моего дома расписывают всякой похабщиной, бьют кирпичами окна.
Мэрион нахмурилась:
— Я думала, только владельцы газет знают об истинном положении дел.
— Вот-вот, — спокойно согласилась Уоллис. — Они-то всё это и затевают. Подкупают людей. Бедняжка мистер Лу уже давно сам не свой от страха.
— Это ваш дворецкий? — уточнила Мэрион, вообразив выходца из какой-нибудь азиатской страны.
Уоллис, нырнув под очередную ветку, громко рассмеялась:
— Вообще-то это мой пес. Мне его Дэвид подарил.
«Какая же она храбрая, — подумала Мэрион. — Какая смелая, тактичная, образованная и вместе с тем остроумная! Какая элегантная и щедрая! Какова ирония… а ведь из нее бы получилась безупречная королева».
Уоллис вдруг остановилась, обернулась к своей спутнице и, одарив ее своей ослепительной улыбкой, пожала ей руку.
— Милая моя, да не переживайте вы так! Я справлюсь, — заверила она Мэрион. — Я же сильная. Сила на то и нужна, чтобы переживать непростые времена.
Замок был совсем рядом. Они дошли до того места, где дорога разветвлялась на две тропы — одна вела в Балморал, а вторая — в Биркхолл. Солнце уже опустилось за горизонт, и все потонуло во тьме. Но Мэрион все равно поймала на себе внимательный взгляд миссис Симпсон.
— И вам тоже не помешает сила, милая моя.
— Да…
— Ведь и у вас есть любимые люди в этой семье.
— Вы про Лилибет?.. — спросила Мэрион.
Последние лучи закатного солнца упали на блестящие черные локоны. Миссис Симпсон кивнула.
— Если не спасетесь отсюда вовремя, то и для вас это все плохо закончится, — сказала она и вдруг схватила Мэрион за руку. — Послушайте! У меня вот детей нет. Мой поезд ушел. Но вы еще можете успеть! — Она крепко стиснула ладонь Мэрион. — Главное — сбежать, пока не поздно. Обещаете?
Глава тридцать четвертая
Близилось Рождество, а разговоров об Уоллис Симпсон становилось больше и больше. Теперь невозможно было сходить в «Вулвортс», не услышав по пути старинных рождественских гимнов, перепетых на новый лад, чтобы только поддеть возлюбленную короля. Излюбленная перепевка лондонцев звучала так: «Ангел звонко нам поет — Уоллис короля крадет!» А над шутками вроде «Эдуард Восьмой и миссис Симпсон Невыносимая» от души хохотали жители всей страны.
Положению Уоллис было сложно позавидовать. От нескольких рассказчиков Мэрион слышала разные истории о том, как же прошел тот «кошмарный ужин» в Балморале.
Герцогиня описывала случившееся с нескрываемым отвращением. «Она вышла ко мне с этой своей победоносной улыбочкой, — поведала она. — А я прошла мимо и сказала: „Я пришла на ужин не к вам, а к королю“».
Тот разговор с Уоллис теперь казался Мэрион нереальным, точно сон. Но возымели ли действие ее просьбы? Газетные заголовки сообщали, что Уоллис наконец отвергла своего венценосного возлюбленного и перебралась к друзьям во Францию.
Однако народ только посмеивался над этой новостью, сомневаясь в ее правдивости. Едва ли это было всерьез. Миссис Симпсон наверняка нарочно так дурно обходится с королем, чтобы только сильнее раззадорить его чувства. С какой стати ей с ним расставаться? Король ведь пляшет под ее дудку! Она сцапала его, и вовсе не собирается разжимать свои хищные когти! Она ведет себя с ним как с пажом, а сама нежится на Лазурном берегу да считает бриллианты, деньги и дни до восшествия на престол!
А из Форт-Бельведера доходили слухи об исступленных звонках короля в Канны. На линии были страшные помехи, и потому крики, вопли и слезные мольбы Эдуарда слышались по всему замку. «Да я за тобой на край света поеду!» — божился он в трубку. Уоллис оказалась довольно точна в своих предсказаниях: ее положение было отчаянным, а вовсе не триумфальным.
И Мэрион была счастлива, что знает всю правду. Роль единственной истинной свидетельницы этих исторических событий чрезвычайно ей нравилась. Но и переживаний вызывала немало — и грозила одиночеством. Даже матушка, единственная, кому она честно обо всем рассказала, выразила сомнения в правдивости миссис Симпсон. «Почем ты знаешь, что она была с тобой честна?» — поинтересовалась миссис Кроуфорд в письме.
Неужели Уоллис и впрямь ее одурачила? Мэрион и сама уже начала задаваться этим вопросом, а ответ не заставил себя долго ждать. Как-то раз, возвращаясь на Пикадилли с целой охапкой рождественских подарков, она торопливо взбежала по серым каменным ступенькам и постучала в высокие двойные двери. Притоптывая, чтобы хоть немного согреться, она предвкушала, как зайдет в уютный дом, согретый теплом мраморных каминов и больших обогревателей с железными сетками.