Сперва ее пугали эта просторная, многолюдная зала и огромный стол, уставленный тарелками с изображением королевского герба, по обеим сторонам от которых, точно крылья, поблескивали серебряные приборы. А вокруг теснились роскошные серебряные вазы с цветами, серебряные же графинчики с уксусом и маслом, высокие горы салфеток, изысканные хрустальные бокалы. Были в зале и лакеи в красно-золотых костюмах — обслуга для обслуги.
Впрочем, придворные выглядели вовсе не как слуги. У королевских фрейлин были густые, блестящие волосы и стройные, изящные фигуры. Конюшие могли похвастаться аристократичными чертами лица — можно было подумать, что все они происходили из знатных, древних родов, и у каждого из них даже был свой фамильный герб. Мэрион казалось, будто она — новенькая ученица в какой-то престижной школе. И она сразу почувствовала, что ей здесь вряд ли понравится.
Однако она быстро привыкла к новой обстановке и даже стала узнавать многих придворных. Но сегодня на соседний стул опустился какой-то незнакомец. Смуглый, стройный, с точеными чертами лица. Волосы у него были густые и темные, а брови — кустистые. Стоило ей разглядеть незнакомца повнимательнее, и сердце так и подпрыгнуло в груди:
— Мистер Ласеллс!
Щеки ее залил румянец. Она вдруг испугалась, что ее радость покажется собеседнику слишком уж бурной.
Мистер Ласеллс вскинул бровь и сдержанно улыбнулся:
— Как вам дворец, мисс Кроуфорд? Нравится?
Мэрион, уже успевшая оправиться от смущения, доверительно посмотрела на него.
— Буду с вами честна, мистер Ласеллс, моя комната того и гляди рассыплется в пыль, а в ванной я сегодня обнаружила мышь!
Конюший, сидевший чуть поодаль, живо присоединился к разговору.
— Всего одну? — шутливо поинтересовался он. — У меня вот их целых три!
По столу прокатилась волна смеха. Ласеллс промокнул рот салфеткой.
— М-да, реставрация что-то запаздывает, — изрек он.
Послышался новый взрыв хохота, а потом все возобновили прежние беседы. Мэрион взяла вилку и принялась разделывать свою порцию копченого лосося. Мрачное настроение сменилось приподнятым — даже кокетливым. Неужели это все из-за Ласеллса? Мэрион вдруг поймала себя на том, что жаждет его внимания.
— Между прочим, я хочу вам пожаловаться еще на кое-что, — заговорщическим тоном поведала она, склонившись к своему соседу. — В нашу прошлую встречу вы ввели меня в заблуждение!
— В самом деле, мисс Кроуфорд? Что же я такого сказал? — Мистер Ласеллс свел кустистые брови и сощурил черные глаза.
Мэрион улыбнулась уголком рта:
— Вы сказали, что король будет править еще не один год. И что принц Уэльский ни за что не женится на миссис Симпсон!
Ласеллс внимательно посмотрел на нее, но Мэрион выдержала этот взгляд. Он первым потупился и невесело улыбнулся:
— Справедливое замечание, мисс Кроуфорд. В первом случае речь шла о сведениях, переданных мне третьими лицами. А во втором — о моем самостоятельном допущении. Но я ошибся — в этом вы совершенно правы.
Мало перед кем высокомерный Ласеллс согласился бы признать свою ошибку. Мэрион ощутила триумф и неподдельный восторг.
— Как к папочке хочется! — пожаловалась как-то раз Маргарет.
— Нельзя. Он занят тем, что правит страной! — ответила Лилибет.
У короля и в самом деле редко выдавалась свободная минутка. Искусство правления он постигал прямо в работе — и со всем тщанием. С садоводством пришлось распрощаться — как и с карточными играми перед сном. Но, что самое трогательное, он распорядился переставить игрушечных лошадок поближе к своему кабинету, чтобы слышать, как его дочурки на них катаются, и чувствовать присутствие девочек.
— Вечно он с этим мистером Ласеллсом, а на нас времени нет! — жалостливо воскликнула Маргарет. — А тот мне вообще не нравится! А вам? — неожиданно спросила она у Мэрион, и та смущенно зарделась.
— Ха! — победоносно вскричала младшая принцесса. — Да Кроуфи влюблена в мистера Ласеллса!
— Ну уж глупости! — рассерженно перебила ее Мэрион.
И все же стоило признать, что Ласеллс очень ей нравился. Он был интересным и весьма эрудированным собеседником, пускай временами и чересчур высокомерным. Она всегда с нетерпением ждала встреч с ним за обедом и всякий раз расстраивалась, если он уезжал с королем по делам и не приходил.