Доминик всмотрелся сквозь сумрачную мглу в силуэт «Дракона», стоявшего на якоре. Шхуна повернулась против ветра. Ее гладкий фальшборт на несколько мгновений блеснул в лунном свете, затем снова вокруг затянуло густой пеленой.
Налетел новый порыв ледяного ветра. Ветер крепчал, яростно рвал полы куртки. Подхваченная его порывом, шляпа Доминика взлетела вверх и исчезла где-то в темноте. Издалека, почти заглушаемый воем разбушевавшейся стихии, донесся лай собак. Гончие Этьена! Те самые гончие, которые вообще никогда не подавали голоса.
Посылая страшные проклятья, Доминик взбежал на пристань, подбежал к дому, в котором жили его матросы, и забарабанил в дверь.
– Тайфун идет, быстро отводите корабль на подветренную сторону острова!
Подгоняемый порывами ветра, Доминик пробежал милю к дому Этьена Шартье меньше чем за пять минут. Остановившись только затем, чтобы побарабанить в дверь, он уже на ходу крикнул об опасности и, перепрыгнув через перила веранды, бросился к конюшне. Там, нервно перебирая ногами, бились в стойлах лошади Шартье, чувствуя приближение шторма. Доминик вывел черного мерина, на котором сегодня уже ездил и, не теряя времени, вскочил на спину неоседланной лошади. Уже вылетая галопом со двора, он увидел, как прислуга Этьена поспешно прячется в укрытие под верандой.
Крупные капли дождя упали ему на лицо и часто застучали по земле. Дорога сразу стала похожа на жидкую черную смолу, такую же вязкую и плотную. Небосвод прочеркнули вспышки молнии и в их отсветах, на мгновение мелькнули стебли табака, поваленные порывами ветра. Ветер свистел в ушах Доминика, и оглушительные удары грома напоминали яростную канонаду каких-то могучих гигантских орудий. Словно огромные стрелы по воздуху летели пальмовые ветви и даже небольшие, вырванные с корнем деревья. Доминик понимал, что ураган еще только набирает силу и не достиг всей своей мощи. Изо всех сил, пытаясь удержаться на дороге, он молил господа помочь ему вовремя успеть туда, где осталась Лаура. Ее коттедж стоял в самой низкой части острова и вода могла залить его в считанные минуты. От сильного порыва ветра мерин стал на дыбы и, не устояв, соскочил с дороги в поле. Доминик попытался заставить лошадь двигаться дальше. Казалось, в этом сражении со стихией прошли часы, а может быть дни, во всяком случае, он уже потерял счет времени, когда, наконец, заметил еле видный за серой пеленой дождя силуэт коттеджа. Мужчина соскочил с лошади и бросился к веранде. По пути его два раза бросало на землю, и он откатывался назад, словно тюк хлопка.
– Лаура! Лаура! Ида! Лаура! – звал Доминик. Судя по тому, как заболело горло, он понял, что кричит их имена, однако, ничего не услышал. Ветер заглушал его голос, яростно рвал пуговицы на его рубашке, трепал клочья порвавшейся одежды.
– Лаура! Ида!
С трудом, забравшись по ступеням, мужчина обнаружил, что передней двери коттеджа нет на месте, ему с трудом удалось заползти внутрь. То, что он заметил в частом сверкании молнии, ужаснуло его. Задней стены дома не было совсем, будто ее снесло чьей-то чудовищно сильной рукой. В этот пролом ветер с грохотом выдувал остатки мебели, которая исчезала в зияющей бреши, словно ее втягивал гигантский насос. Стены дома вибрировали, словно были из бумаги, и было ясно, что они в любой момент могут рухнуть. Доминик бросился наружу.
– Лаура!
Высокие морские волны, ломая деревья, яростным приступом заливали двор. Один из валов чуть не утащил мужчину в море, однако, ему удалось где ползком, а где вплавь, вновь выбраться на относительно твердое место и вновь добраться до здания кухни.
– Лаура! Ида!
– Доминик! Домини-и-ик!
Он услышал ее голос, но не смог увидеть ее. Тогда собрав все силы, он рванулся вперед и вдруг налетел на стол, лежавший кверху ножками. Лаура и Ида прятались там, цепляясь за ножки.
– Держись! Держись! – донесся до него истошный женский крик.
Ему было ясно, что кухня вскоре тоже обрушится. Захваченной заранее веревкой Доминик обмотал Иду, затем другой конец завязал вокруг талии Лауры, оставшимся концом веревки он привязал себя к ним.
– Пойдемте! – истошно завопил он. – Быстро наружу!
– Нет! О, боже! Нет! – закричала в страхе Ида.
– Пойдем, крыша скоро рухнет, – крикнула в ответ Лаура.
Доминик вытолкнул женщин из домика и как только вышел сам, увидел, как коттеджа уже нет на прежнем месте. Лаура и Ида упали в воду, но ему удалось вытащить их и потянуть в сторону. Не прошли они и десяти шагов, как перед их расширившимися от ужаса глазами, легкий домик кухни приподнялся вверх и, сложившись словно карточный, рухнул прямо в море.
Собрав остатки сил, уворачиваясь от летящих со всех сторон обломков, Доминику удалось добраться до кипарисовой рощи в пятидесяти футах от того места, где когда-то стоял дом Лауры. Он привязал веревку к стволу дерева, плотнее подтянулся к женщинам, стараясь не думать о том, что может случиться, если ураган вывернет кипарис из земли.
Сколько времени пришлось им пробыть под ледяным ветром, прижимаясь, друг к другу, почти захлебываясь под ливнем, никто из них не мог бы сказать. Но, наконец, вой ветра пошел на убыль и стал слышен шум дождя. Теперь капли дождя падали на землю вертикально.
Всем троим, стало почти больно от наступившей вдруг тишины.
– Все кончено, – сказал Доминик, – но сейчас будет большой прилив. Нам надо выбираться с этой оконечности острова.
Он развязал веревку и повел женщин почти по пояс в воде мимо почерневших стволов упавших деревьев туда, где, как он надеялся, находилась дорога. Несколько раз Лаура падала, и ему приходилось почти нести ее на руках.
Почти два часа, если не больше, блуждали они среди воды и грязи, пока, наконец, небо не стало светлеть. Раскаты грома звучали в отдалении. Везде, куда ни посмотришь, на земле лежали стебли табака, многие поля были залиты водой, тут и там копошились люди из разрушенной деревни, находящейся впереди.
– Пошли, посмотрим, чем мы им можем помочь, – сказал Доминик.
Белый надсмотрщик и пять рабов погибли, многие пропали, возможно, их смыло в море. Ида заметила двух ребятишек, по всей видимости, оставшихся без родителей, и направилась к ним, а Лаура и Доминик принялись оказывать помощь раненым женщинам и другим обитателям деревни.
Спустя некоторое время Доминик произнес:
– Больше мы здесь ничего не сможем сделать, пока не получим помощь. Пойдем, Лаура, я отведу тебя к отцу.
– Может там и дома-то никакого нет. Лучше я останусь здесь с Идой и буду делать то, что смогу.
Он взял ее за плечи. Волосы девушки висели, словно мокрые сосульки, ее лицо стало трудно узнаваемым от покрывшего кожу слоя грязи, однако, глаза Лауры горели решительно и страстно. Доминик, удивляясь силе духа этой хрупкой на вид девушки, произнес:
– Мы должны отыскать твоего отца. Когда мы узнаем о его судьбе, то вернемся сюда с помощью.
Затем Доминик взял ее за локоть, и они медленно пошли по размытой дороге. За три мили до главного дома Доминик заметил в отдалении фигуру какого-то человека и сказал:
– Вон, похоже, твой отец.
– Где?
– Смотри вон туда, он только что скрылся за домом, вон видишь?
– Милосердный боже, правда, он. – Лаура попыталась побежать к отцу, однако, ее ноги разъезжались в грязи, и ей казалось, что она едва движется. Заметив их, Этьен пришпорил лошадь навстречу.
– Дети мои! – закричал он, спрыгивая на землю и обнимая сразу их обоих.
– Как я счастлив, что вас спас господь! Пойдемте скорее, пойдемте домой.
– А что, он уцелел? – спросила Лаура.
– Да. Ураган был сильнее, как мне показалось, на южной оконечности острова. Нас едва затронуло и урожай на этой части острова тоже пострадал не так сильно.
– А вы не знаете, что с моим кораблем? – спросил Доминик.
– Ваша шхуна в порядке, чего не скажешь о моих кораблях. «Попрыгунья» и один из моих бригов оказались выброшенными на берег. Боюсь, что я понес большие убытки.