Тихо поблагодарив своего доброжелателя, расстилаю предложенный аналог тюфяка, снова устраиваясь на ночь. И уже в этот раз сон приходит и ко мне. Прерывается он лишь однажды глубокой ночью, когда часть команды возвращается на драккар, немного шумно располагаясь на покой. А второй раз на рассвете, когда чувствую на себе чей-то колючий взгляд.
– Надо же, и правда баба! – удивленно восклицает стоящий надо мной Сван.
Я тут же резко сажусь и мрачно буравлю его взглядом.
– Мерзкая колдунья, и как мы могли ее спутать с парнем? Не иначе, как взор нам отвела, – цедит он сквозь зубы, пройдясь по моей фигуре липким неприятным взглядом.
Вжимаю голову в плечи, не зная чего можно ожидать от этого гадкого человека. Ведь вздумай он меня обидеть, никто и не заступится. Я всего лишь бесправная рабыня, вещь, которой можно пользоваться, как заблагорассудится хозяевам.
Рука Свана тут же тянется к моим волосам в попытке ухватить за упавшую на лицо короткую прядь, но замирает остановленная гневным окриком.
– Не трогай ее!
Удивленно вскидываю голову и вижу пылающего гневом Ингвара. Что его могло так рассердить? Ну, не поползновения же товарища, в самом деле? Это глупость несусветная! Хотя он пообещал ведь защищать... Неужели не соврал?
Глава 23
– Иди сюда, – протягивает мне руку Ингвар, и я, ни секундочки не сомневаясь, поднимаюсь со своего ложа и вкладываю в нее ладонь. А, спустя секунду, оказываюсь за могучей спиной предводителя викингов.
– Слушайте все! – громким голосом начинает Ингвар, привлекая к себе всеобщее внимание. – Наш заморыш оказался совсем не заморышем, а девушкой!
Осторожно выглядываю из-за плеча своего защитника и вижу удивленные, возмущенные и заинтересованные лица варваров. У некоторых даже разливается румянец во всю щеку, как у Хакана, например. Не иначе, как он жалеет, что тогда врезал мне по лицу.
– А я-то думаю, что же он тщедушный такой, – ворчит Магнус. – Дунь – и загнется.
– От твоего "дунь", – хмыкает Ове, – И добрый мужик загнется. Тебе и секиру в руки брать не нужно.
Громогласный хохот немного разряжает обстановку, а когда он стихает, слово снова берет Ингвар.
– Эта рабыня отныне под моей защитой и принадлежит исключительно мне. Это всем ясно? – твердо заявляет варвар и демонстративно обнимает меня за плечи. У меня от изумления глаза становятся огромными, как золотой шиллинг, и я, опешив, даже не пытаюсь скинуть его длань с моей руки, а когда прихожу в себя, становится поздно. Викинг отстраняется и, мягко подтолкнув меня к остальным пленным, поворачивается к Ове, который уже занял свое место возле кормила.
– Гвен? – глаза Ульриха такие же огромные, как и у меня, остальные отводят взгляд, а Джед еще и сокрушенно шмыгает носом.
– Ульрих, я не знаю, что он… что он со мной сделает. Но, скорее всего, мою судьбу уже решили, – сдавленно шепчу я, не решаясь вслух сказать то, что всем и так понятно.
Зубы против воли начинают выбивать дробь. Я догадываюсь, что таким способом мужчина от меня отвадил посягательства других воинов на корабле, но быть его наложницей тоже не хочу, хоть и понимаю, что из двух зол выбирают меньшее, а в моем случае меньшее, в том числе и по количеству. И лучше принадлежать ярлу, чем простому воину, и одному-единственному, а не, Дагда упаси, всем сразу. Только умом-то я это осознаю, а душа разрывается от страха и тоски. Раньше я просто не позволяла себе раскисать, не позволяла думать о плохом. У меня была цель, была надежда, теперь ее нет.
Я всегда мечтала о такой любви, как у моих родителей. Несмотря на то, что они уже около двадцати лет женаты, их чувства до сих пор сильны. Бывало, мы с братом ревновали их, даже сердились и обижались, чувствуя себя иногда лишними. Казалось, мама и папа понимают друг дружку с полуслова, полувздоха, полувзгляда, и никто им, кроме друг друга не нужен.
А теперь меня лишили не только возможности в будущем встретить свое счастье, а даже жизни привычной меня лишили, дома, любимых людей. Из отпрыска древнейшего рода, будущей хозяйки замка, уважаемой леди, опекаемой и лелеемой дочери я превратилась в жалкую бесправную рабыню, которая благодарна своему хозяину уже за то, что он ею будет пользоваться единолично, а не отдаст на потеху своим людям.
Становится так гадко и противно на душе, что впору за борт бросаться. Но накладывать на себя руки я не собираюсь. Лучше поискать другие варианты. Может, мне все-таки удастся сбежать...
Путешествие вдоль берега Северного моря продолжается дальше, несмотря на утреннее происшествие. Погода нам благоволит, посылая попутный ветер и спокойные волны. Местность сменяется со скалистых отвесных берегов на поросшие зеленью холмы и усыпанное мелким камнем взморье. Порой, можно различить даже мелкие домики и усадьбы, которые, чем дальше мы продвигаемся, тем чаще попадаются. А на закате драккар входит в долгожданную гавань.