Андерс хрюкнул. - И он будет весь день ухмыляться, когда уложит вашего Эльтагрима хуком по морде?
Эта шутка застала Джозидаю врасплох, и он не устоял от заразительного хохота Андерса. Талейсин и в самом деле был столь упрям и резок, что Джозидая не особо удивился бы, если, вернувшись в дом Старим, он бы обнаружил, что его дядя поколотил государя Эльтагрима.
– Важное решение принял Эльтагрим, - вдруг Андерс посерьёзнел, - И на редкость смелое. Допустив в город другие добрые народы, ваш Государь завертел колесо истории, и теперь его нелегко будет остановить!
– К добру или к худу?
– Одни провидцы знают, - пожал плечами Андерс. - Но выбор его был верным, я уверен, хотя и не без риска. - Маг снова фыркнул, - Какая жалость, ведь даже будь я молодым человеком, мне бы не светило увидеть последствия указа Эльтагрима. Ведь эльфы тянут время медленно. Сколько столетий пройдёт, прежде чем Старим вообще решат, согласны ли они с указом Эльтагрима?
Ещё один смешок вырвался у Джозидаи, но он был короток. Андерс говорил о риске, и был совершенно прав. Многие высокие дома, не только Старим, пришли в негодование от иммиграции народов, которые высокомерные эльфы привыкли считать низшими расами. Были даже несколько смешанных браков между эльфами и людьми, но отпрыски таких союзов становились в Корманторе изгоями.
– Мой народ со временем примет мудрые слова Эльтагрима, - решил эльф наконец.
– Молю, чтобы ты был прав, - откликнулся Андерс, - ведь Кормантору грозят опасности покруче, чем возня заносчивых эльфов.
Джозидая поглядел на него с удивлением.
– Люди, полурослики, гномы, и, главное, дварфы ходят среди эльфов, живут в Корманторе, пробормотал Андерс, - Так с чего бы, думаю я, гоблинам не понравилась мысль, что все их главные враги собрались в одном месте, в один лакомый винегрет?
– Но вместе мы во много раз сильнее, - возразил певец клинков. - Многие волшебники людей превосходят даже наших. Дварфы куют лучшее оружие, а гномы - диковинные машины. А полурослики… ну, даже полурослики - ловкие союзники и опасные противники.
– Я даже не возражаю, - кивнул Андерс, успокаивающе махнув морщинистой рукой, трёхпалой после зубов гоблина. - Я же сказал, Эльтагрим сделал правильный выбор. Но молю я, чтобы внутренние распри поутихли, иначе же, говорю я, внешние проблемы Кормантора удесятерятся.
Джозидая кивнул, успокаиваясь. Он не только не спорил с рассуждениями старого Андерса, но в глубине души пиал такие же страхи. Если все добрые расы сольются под единой крышей, то и племена гоблиноидов соберутся в стаи большие, чем когда-либо прежде. Если бы пёстрый народ Кормантора стоял друг за друга, находя силу в своем разнообразии, то любая орда гоблиноидов была бы отброшена прочь. Но если нации Кормантора не найдут пути к такому единству…
Джозидая вытеснил мысль из сознания, отложил на другой день, какой-нибудь дождливый и туманный. Он снова взглянул на пантеру и вздохнул с ещё большей печалью, чувствуя себя беспомощным. - Обращайся с кошкой хорошо, Андерс Бельтгарден, - сказал он, и был уверен, что бывший следопыт так и сделает.
А потом Джозидая ушёл, неторопливо направившись обратно в эльфийский город. Он снова увидел Фелисити на балконе, одетую в тонкое шёлковое платье и призывно улыбающуюся, но лишь махнул ей рукой. Ему вдруг резко расхотелось играть с ней.
Много раз в следующие недели Джозидая возвращался в башню Андерса и молча сидел у клетки, общаясь взглядами с пантерой, пока маг возился за работой.
– Когда закончу - она твоя! - объявил вдруг Андерс, когда весна повернула к лету.
Джозидая непонимающе воззрился на старика.
– Кошка, говорю, - повторил Андерс, - Мурка будет твоей, когда я закончу работу.
Голубые глаза Джозидаи распахнулись в испуге, но Андерс принял его взгляд за невысказанный восторг.
– Мне от неё мало толку, - объяснил маг, - Я теперь мало странствую, не выхожу за дверь, и, по правде, вряд ли протяну ещё больше, чем пару зим. Так кто больше заслуживает моё лучшее творение, я спрашиваю? Джозидая Старим, мой лучший друг, который мог бы быть славным следопытом!
– Я не могу принять это, - неожиданно резко ответил Джозидая.
Андерс выпучил глаза в изумлении.
– Я буду всегда помнить, какой кошка была прежде, - сказал эльф, - и какой она должна быть. Каждый раз, когда я буду вызывать её порабощённое тело, каждый раз, когда это величественное создание будет сидеть, ожидая моих приказов, которые лишь одни способны вдохнуть в неё жизнь и движение, я буду понимать, что преступил свои права смертного. Что я играю в бога с кем-то, кто не заслуживает моих дурацких притязаний.
– Это же просто животное! - возмутился Андерс.
Джозидая мысленно порадовался, что смог задеть чувства старого мага. Эльф знал, что старик слишком чувствителен для такого поворота событий.
– Нет, - повторил эльф, отвернувшись, чтобы глядеть в бездонные, понимающие глаза пантеры. - Не эта. - Он замолчал, а Андерс, протестующе пыхтя, продолжил свою работу, оставив эльфа сидеть и безмолвно делиться своими мыслями с пантерой.
Эта ночь была для Джозидаи Старима абсолютной пыткой. Андерс должен был закончить работу, прежде чем зайдёт луна, и огромная пантера будет принесена в жертву предмету, магическому инструменту. Певец клинков покинул Кормантор, не слушая разговоров об опасности прогулок вне города по ночам: гоблины и более крупные враги, по слухам, слонялись в лесу.
Джозидае было наплевать на это и собственную безопасность. Не его судьба была на грани в тот раз, но пантеры.
Он думал сходить еще раз к Андерсу, последний раз попытаться отговорить старика от его планов, но певец клинков отбросил эту мысль. Ему не понять людей, решил он, и он потерял часть своей веры в них (и в решение Эльтагрима) после того, что он счел глупостью Андерса. Этот маг прежде был следопытом, и был ближе к эльфийским идеалам, нежели любой другой из его грубой расы. Он должен был знать и понимать больше. Он не должен был приносить в жертву своей магии такое чудесное и разумное животное, как эта пантера!
Джозидая прошел через лес, вышел на опушку в сиянии мириад звезд, сияющих в споре с заходящей полной луной. Он достиг голого холма, взобрался по его склону сквозь густые заросли травы на самую вершину, в свое любимое место для размышлений.
Теперь он просто стоял и глядел вверх на звезды, мысленно уносясь к великим тайнам мироздания и небес, неведомых никому. В такие минуты он чувствовал себя смертным, как будто отмеренные ему столетия пролетят как короткий вздох в вечном круговороте вселенной. И этот вздох будет куда длиннее, чем оставшаяся жизнь пантеры - если она вообще еще жива.
Короткий треск у подножия холма насторожил эльфа, вырвал его из размышлений. Он подошел к склону и вперился вниз, дав своему зрению перейти в инфракрасный спектр. Источники тепла двигались сквозь заросли, вдоль всего подножия холма. Джозидая узнал их. Он не удивился, когда лес вокруг извергся стаями бешено вопящих орков. Размахивая оружием и крича, они полезли вверх по холму к одинокому эльфу, который казался такой лёгкой добычей.
Передние ряды орков уже были на самом гребне холма, так близко, что Джозидая мог видеть блестящие нитки слюны, свисающие с их губ - когда эльф выпустил свой огненный шар! Потоки пламени охватили весь склон холма, превращая орков в угли. Это заклинание было знаком отчаяния, Джозидая не должен был творить огонь посреди живого леса, но у него оставалось мало выбора. Даже когда первые ряды орков пали, объятые пламенем, корчащиеся, умирающие, их сменили вторые. А за ними третья группа бешено бросилась на него с другой стороны холма.