Солнце уже взошло и весело грело дребезжащую броню, которая спешила убраться куда подальше и от дронов, и от направленной им на помощь колонны. В помощи стронги не нуждались, достаточно было чтобы внешники им просто не мешали. Хотя отвлекающая бомбежка колонны минеров из евросоюза была очень даже кстати. Они были похоже где то уже не далеко. Ведь проехали почти десять километров на запад, с начала по отличной, а затем ужасной, совершенно разбитой дороге. Потом свернули на север в лес, и через несколько километров проселком вышли к полям. По дороге Телескоп как всегда предупреждал о возможных неприятностях.
- Наблюдатели, четверо – проговорил Телескоп когда приблизились к повороту на север. – Четыреста метров на десять часов. Стрелковка, гранаты, рация.
- Ударим? – поинтересовался Жемчуг.
- Не надо – ответил сенс. – Они издалека смотрят, не приближаются.
- Конечно – ответил Боцман. – С российскими связываться никто не хочет. Группировка вроде как небольшая, меньше только у Израиля. Но вояки довольно наглые.
- Может это евросоюзовские? – поинтересовался Нодачи. – А российские по ним только что ударили.
- Это муры – уверенно ответил Телескоп. – Других вот так не бросят на дороге. Даже если они евросоюзовские муры, то все равно не полезут. Они не идиоты.
- По евросоюзу только что ударили очень сильно – добавил Беркут. – Пока они в себя придут и разберутся что к чему еще время пройдет.
- Три топтуна, четыре лотерейщика – продолжил сообщать новости сенс когда спокойно отъехали от перекрестка на пол километра. – Триста метров на запад, движутся сюда.
- Нельзя останавливаться – ответил Боцман. – Времени нет. Пусть к мурам отправляются.
Через двадцать минут дорога закончилась тропинкой, уткнувшись в огромное поле порезанное на разноцветные лоскуты. Аккуратный прямоугольник желтеющих колосьев сменялся лохматой зеленой травой, а за большими зелеными кочками и камышами похоже скрывалась слякоть. Боцману больше понравилась извилистая дорожка через песочно-каменистые, довольно твердые насыпи справа, но Телескоп показал на далекую странную башню слева.
- Там дорога на север идет – сказал сенс.
- Знаю – ответил командир. – Но там могут быть наблюдатели внешников. Евросоюз совсем рядом минирует. Слишком опасно.
- Дроны бомбами могут ударить – вот это очень опасно – не согласился Телескоп. – Багира, проверь пожалуйста во-он там. Я отсюда ничего не чувствую. Очень осторожно, сама понимаешь.
Багира немедленно бросилась в зеленую траву и понеслась сквозь нее черной дрожащей стрелой под недовольными взглядами стронгов.
- Нельзя так Багирой рисковать – выразил всеобщее недовольство Боцман.
- Нас спалить могут – Телескоп поглядывал на небо через огромную кривую трещину в башне. – Думаете они совсем идиоты?
Никто ему не ответил.
- Может поедем уже – предложил Смертник. – Если что вернемся. Тут на пригорке стоять – точно не фонтан.
- Двигай налево к силосной башне (54) – сказал Телескоп Жемчугу. – Жми на полную, если кто и ударит, то все равно уже не спастись.
Проехали всего сотню метров как впереди раздались автоматные очереди. Все посмотрели на сенса. Он смотрел в пол. Через некоторое время выстрелы раздались вновь и сразу стихли.
- Не прощу тебе, имей в виду – Нодачи сказал это так, что у Телескопа похолодело в груди, но отступать было уже поздно.
Однако через несколько секунд сенс облегченно вздохнул:
- Живая и не раненая. Двоих завалила возле башни. Внутри завода только не знаю, есть ли кто-нибудь...
И снова Телескопу никто не ответил. Напряжение висело в воздухе полминуты. Его разрядила Багира.
- Все чисто – сообщил Жемчуг. – Больше никого. Такого сальто я еще не видел.
- Везучий ты, сенс – выдохнул Боцман.
- Сам то лучше что ли – попытался пошутить сильно взмокший за несколько минут Телескоп.
Но напряжение спало, все заулыбались. Особенно когда выехали на неплохую асфальтовую дорогу и быстро помчались по ней прямиком на север мимо небольшого заводика одиноко стоящего посреди зеленого луга обильно украшенного маленькими желтыми цветочками. Багира запрыгнула на броню когда уже миновали бетонный забор.
После бодрого километрового марша проснулась до сих пор молчащая рация.
- Заря, это гром. Вы где? Прием.