Осознав это, я вдвое упорнее добивался встречи с Джинни за пределами библиотеки. Я попросил разрешения взглянуть на репетицию “Так поступают все женщины”, но Джинни сказала, что мне будет скучно. К тому же, что скажет Люси?
Не оставляя надежды, я пытался искушать Джинни описаниями итальянского ресторанчика “Козини” — и не только потому, что он находился прямо за углом моего дома. Козини, владелец и шеф-повар, славился своей нерешительностью, и его ресторан постоянно менялся. Поэтому в холодную погоду я говорил Джинни, что там пылает камин. В жару Козини устанавливал кондиционеры. Однажды, когда Джинни посетовала на свою бедность, я сказал, что “Козини” бывает очень дорогим.
Она посмотрела вверх, прищурившись на ярком солнце, что затопляло библиотечный дворик.
— А там есть зал для некурящих?
— Огромный, — сказал я, — всегда.
— Всегда?
— Как минимум половина ресторана.
— Прости, — сказала она, — не сегодня. Я жду звонка.
Пока она искала, где бы раздавить бычок, я задумался, что же я делаю не так. Я помнил, что влюбиться в Люси было куда легче — потому я впоследствии и вывернул все наизнанку, свалив вину на Люси, — но тут я заметил, что Джинни ушла.
Ее сменила мадам Бойярд, она стояла аккурат между мною и Жан-Полем Сартром и загораживала солнце. Руки в боки, зажженная “Кэмел” фитилем торчит в кулаке. Она сказала:
— Какого черта ты тут рассиживаешь просто так?
— Давай посмотрим на это иначе, — сказал Джулиан. — Ты же со стариком Тео больше дружишь, чем со мной?
— Джулиан, я не знаю, я не понимаю, о чем ты. Он умирает.
— Я хочу, чтобы ты принес мне один побег табака, который он выращивал до болезни.
— Я тебе уже говорил. Он отказался.
— А я в благодарность посмотрю, какую медицинскую помощь мы сможем ему оказать. “Бьюкэнен” работал над раком много лет. У нас есть классные специалисты.
— Я его спрашивал, и он отказался.
— Это всего лишь растение.
— Джулиан, Тео очень болен.
— Тео стоит на пути прогресса. Помоги нам обоим. Ты сможешь, если захочешь.
Я вспомнил угол, под которым Гемоглобин задрал голову, когда смотрел, как Тео снимает картины в квартире над закусочной Лилли. Вспомнил Папая, легкое и коллекцию лотерейных квиточков, которую Тео заткнул в красную хозяйственную сумку рядом с укоряющим рентгеновским снимком.
— Мне предстоит операция, — говорил Тео. — Обычное дело для людей в моем возрасте. Беспокоиться не о чем. Такая ерунда, что даже даты не назначили.
Я ему поверил, потому что он уже перечислял, чем займется у меня дома. Он дирижировал сигаретой, расписывая, как превратит заднюю часть дома в лабораторию. Если света хватит, В такой сырости будет достаточная влажность, идеальная для выращивания и проведения опытов над растениями наподобие, скажем, табака. Затем он подробно описал мою комнату, включая обогреватель и пуфик, хотя никогда там не был.
— Я не боюсь привидений, — добавил он, — это мне Джейми присоветовал.
Джейми постоянно следил за мной, хотя Тео так и не сказал, платил ли он ему сигаретами.
— Тео, ты извращенец.
— Он говорит, у тебя классный телевизор.
Он на секунду оторвался от сумок.
— Ты действительно хочешь, чтобы я к тебе переехал?
— Твоей работе это пойдет на пользу. Ты сам так сказал.
— Но ты действительно хочешь?
— Иначе ты окажешься на улице.
— Ты как-то сказал, что ничего не хочешь. Не хочешь отвлекаться, помнишь? Не хочешь никаких событий. Даже особо разговаривать не хочешь.
— Видимо, я изменился.
— Тогда скажи это.
— Я хочу, чтобы ты жил со мной, идет?
— Хорошо, — сказал он, — очень хорошо. Что-то я вдруг мальца проголодался.
И посреди комнаты он побросал все вещи и запрыгал с ноги на ногу, высоко вскидывая колени. Я узнал пляску, означавшую пирог с мясом и почками, и я бы хотел думать, что он пляшет капельку и от радости. Затем я тоже пустился в пляс, вращая руками назад, действительно чуть-чуть от радости, и так мы плясали, пока Лилли не распахнула дверь.
— Один пирог с мясом и почками, — сказала она.
— Всего один?
— И большой мясной.
Мы с Эмми вернулись, осмотрев останки лаборатории Тео, а Уолтер сидит за столом и читает это. Хотя не знаю, может, он читает вчерашнюю запись.
— Ну и неразбериха, — говорит он и качает головой.
— Кто сказал, что тебе можно это читать?
— А что это? — любопытствует Эмми. — Дайка взглянуть.
— Нет, пожалуйста, Эмми, положи на место. Уолтер, освободи стол.