У входа Шарль зажег свет, потому что на улице стало темно. В почти опустевшей Лавке слышно, как маленькие сапожки отмеряют шаг, раздаются звуки белых и черных клавиш пианино, стук ливня в витрину и вой неутомимого ветра, проносящегося с запада на восток мимо квартала домов с башенками, в сторону жилищ ремонтников, обитающих по краям улочек. Управляющий приступает к расстановке пустых ящиков позади магазина, а продавец забирает выручку в кассе. Ян смотрит на женщину, разглядывающую фрукты. На ней свободное пальто без пояса, чулки телесного цвета, сапожки на плоских каблуках. Она оборачивается к прилавку, где иммигрант ждет ее, так как не спускал с нее глаз, начиная с яблочного прилавка, и не мог иначе. Клиентка пока еще не видит его, ее взгляд прикован к сумке, затем она смотрит на половицы под ногами. Лицо ее обращено в сторону Яна, через секунду он заметит его бледность под черным фетром шляпки. Затем голубые глаза с зелеными прожилками. Она приближается, и это происходит. Они стоят лицом к лицу, разделенные деревянным прилавком, весами и кассой, набитой деньгами. Молодая женщина поднимает руку, чтобы положить яблоки, и в этот момент видит бакалейщика, который смотрит на нее. Блондина с пухлыми губами. Худого, высокого человека, приковавшего свой взгляд к ее лицу. На нее пристально смотрят, на каменной стене за кассой стрелка часов останавливается на мгновение, и в этом промежутке она, женщина, обнаруживает, ощущает, что такое быть предметом внимания со стороны мужчины. Сомнений не возникает, клиентка не опускает глаз, как должна была бы сделать, как делала всегда. Для нее невероятно, недопустимо смотреть на такого мужчину, как он, тем не менее она это делает и продолжает делать, что необъяснимо, в первый раз с ней происходит такое, и она еще не понимает, о чем думает, сама этого не знает, а просто позволяет смотреть на себя. Теперь стрелка снова движется, но ничего не меняется, все сосредоточилось во мгновении, когда их взгляды встретились. Ощущается влажность, момент пройден, тысячная доля секунды, а далее, прежде чем склонить голову к яблокам, она, как воровка, уносит блондина в своей голове, и это происходит инстинктивно, непостижимо, что хуже всего. Сразу после этого возникает дрожь, дурнота и сожаление. Кончено, она приказывает себе не думать об этом и не будет больше думать. И вдруг пугается, а если кто-то стоял тут за ее спиной, может быть, кто-то видел, нет, она ничего не почувствовала, больше не дрожит, она не смотрела на мужчину за прилавком, не заметила белокурого блеска его волос, белых лучиков, напоминающих взмахи ресниц… мужчина такого высокого роста, а ее муж намного ниже, ах, яблоки — поскорее, и она неуклюже кладет сумку на чашечку весов, ведь ничего же не произошло, утешает она себя, уже готовая забыть о фруктах, убежать под дождь, вернуться домой, закрыть двери и запереть засовы. Она стоит неподвижно, и наступает пустое мгновение, наполненное двенадцатью яблоками, которые взвешивают. Бесконечный миг для той, чей взгляд прикован к прилавку.