- Если немцы дойдут до Палестины, то тебе по крайней мере не придется больше беспокоиться из-за евреев, - сказал Гидеон.
- Я не за немцев только из-за того, как они обращаются с евреями, - сказал хаджи Ибрагим, - но я и не за евреев. В Палестине не осталось арабских лидеров, а тем, кто за границей, я не верю.
- Это относится почти ко всем.
- Почему мы следуем только за теми, кто держит нож у нашего горла? - вдруг вос-кликнул Ибрагим. - Мы знаем, что должны подчиняться. Так говорит нам Коран. Подчи-няться! Подчиняться! Но те, которым мы подчиняемся, выполняют волю не Пророка, а только свою собственную. Когда ты вернешься, Гидеон, что будет с нами? Мы ведь еще по-настоящему не воевали друг с другом. А это должно случиться. Ты будешь продолжать доставлять евреев в Палестину, а мы будем протестовать.
- Ты очень расстроен!
- Это у меня всегда в голове! Я не хочу, чтобы сюда пришли сирийцы! Не хочу егип-тян! Теперь я остаюсь наедине с этими мыслями. Евреи умные. Вы отправляете тысячи своих парней в британскую армию, чтобы их научили быть солдатами.
- Не думаю, что они бросят нас в бой, пока не дойдет до отчаяния.
- Но когда настанет война между нами, вы уже будете готовы. Вы образовали прави-тельство в правительстве, а мы? Мы получим благословение от еще одного великого муф-тия или еще одного Каукджи или царя вроде того дегенерата в Египте. Почему Аллах по-сылает нам таких? Извини, Гидеон. Мои мысли идут то так, то сяк. Что бы ни... что бы ни... я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Гидеон хлопнул руками по подлокотникам обширного кресла и встал.
- Кто-то однажды меня спросил, есть ли у меня друзья среди арабов. Я ответил, что в самом деле не знаю. Думаю, у меня есть друг. Это начало, не так ли? Ты мне поверил, правда?
- Ты единственный и из своих, и из ваших, кому я доверяю.
- Может быть, если бы мы, евреи, не перегружали нашу жизнь боязнью погибнуть... Она властвует над нами! Всегда боимся погибнуть. Мне пятьдесят три, Ибрагим. Я ношу оружие с четырнадцати. Это прекрасно - всю жизнь, каждую минуту знать, что есть силы, желающие твоей смерти и что это не кончится, пока ты не будешь мертв... и никто не ус-лышит твоего крика... Потому и иду на войну, что знаю, что немцы хотят нашей смерти еще больше, чем вы.
- Возвращайся, - сказал хаджи Ибрагим. - Мы спустимся вниз на дорогу.
Глава четырнадцатая
1940 год
Средоточием общественной жизни мужчин Табы было радио в кафе. Когда мир раз-меренно и неуклонно шагал ко второму глобальному пожару, радио приняло на себя роль еще большего авторитета.
В эти дни арабы получали удовольствие от своей доли реванша. Их надменные вла-дыки - правительства Англии и Франции теперь стали политически робки и боязливы. Обнаглевший Гитлер захватил Австрию, превратил Испанию в испытательную площадку для своего нового ужасающего вооружения, а у демократий глаза ослепли и уши оглохли.
На конференции в Мюнхене арабы видели, как парочка дрожащих и морально обан-кротившихся демократий предавала еще одну пока еще свободную страну - Чехослова-кию. Через несколько месяцев после мюнхенской распродажи Германия окончательно оп-ределилась в своих намерениях, образовав союз с фашистской Италией, и вместе они бы-ли готовы сожрать западную цивилизацию. Все это доставляло Табе одну радость за дру-гой.
- Ты слышал, хаджи Ибрагим? Война!
Хаджи Ибрагим улавливал перемену в настроениях своих людей, напуганных тем, что немецкие танки всего за несколько недель искрошили Польшу.
Позиция хаджи Ибрагима состояла в том, чтобы давать мудрые советы и не подда-ваться изменчивым настроениям односельчан. Он был уверенной рукой в строю людей с уверенными руками, управлявших судьбами в своей деревне. Завоеватели приходили и уходили, и кто-то поладил с ними. Бесконечная борьба с природой была важнее: она была всегда.
Но даже хаджи Ибрагима охватила лихорадка при известиях о том, как в первой по-ловине 1940 года Германия катилась от одной невероятной победы к другой. Эйфория разлилась по арабской Палестине. Хаджи Ибрагим отправил своего брата Фарука в Иеру-салим купить карты Европы и Ближнего Востока, и кафе превратилось в комнату военного совета. Каждая новая булавка и линия на картах вызывали бесконечные разговоры о непо-бедимости немцев и о том, что арабский мир должен заключить с ними союз.
Гидеон Аш ушел на войну. Англичане использовали его особые отношения с араба-ми и знание муфтия и поручили ему выследить хаджи Амина аль-Хуссейни. Сбежав в на-чале войны из Дамаска на более надежную землю Багдада, муфтий мог причинить новое зло, поскольку сильные прогерманские группировки в иракской армии замышляли уста-новить контроль над правительством, слабо управляемым юным регентом.
У Гидеона Аша были белые волосы и белая борода, и при его одежде и мастерском владении языком он легко мог сойти за араба. Возле колледжа Мустансирия, может быть старейшего в мире университета, он устроил отличное шпионское кольцо, использовав главным образом иракских евреев. Он подкупил многих иракцев, занимавших ключевые правительственные и военные должности.
С падением материковой Франции война внезапно и пугающе подкатилась к порогу Палестины. Большинство французских владений было захвачено новым правительством Виши, сотрудничавшим с нацистами. Тотчас же Сирия и Ливан оказались в прогерман-ских руках, и настала очередь Ирака.
Еще одна угроза Палестине вырисовывалась в Северной Африке. Большая Западная пустыня накрывала границы Египта и Ливии, где итальянцы накопили крупные военные силы - свыше трехсот тысяч человек, чтобы бросить их через пустыню и захватить Еги-пет, Суэцкий канал и Палестину.
Несмотря на свою малочисленность - один к десяти, англичане предприняли дерзкое наступление; оно сжевало итальянские войска, и десятки тысяч были захвачены в плен и отправлены в глубь Ливии.
Гитлеру снова пришлось броситься на выручку своему партнеру. В начале 1941 года молодой генерал по имени Эрвин Роммель приземлился в Триполи в Ливии и с помощью высоко механизированных войск, известных как Африканский корпус, отбил потерянную итальянцами территорию. Но пути снабжения сильно растянулись, и Роммелю пришлось остановиться на египетской границе для перегруппировки.
Палестина оказалась в клещах и с востока, и с запада.
Англичан жестоко побили, но они собрались с духом, наскребли свежих сил из авст-ралийцев, индийцев и Свободных французских бригад и организовали вторжение в Си-рию и Ливан из Палестины. Их направляли отряды еврейских разведчиков, большинство которых до того служило в Особых ночных отрядах Орда Уингейта и все без исключения в то или иное время - под командованием Гидеона Аша. Экспедиция плыла на потоке раз-ведданных, поставляемых группой Гидеона Аша в Багдаде и другими еврейскими шпион-скими группами, внедренными раньше.
В тот же самый момент в Ираке прогерманская группировка захватила контроль над правительством. Спешно собранные британские войска штурмовали со стороны суши Басру, единственный иракский морской порт в Персидском заливе - порт Синдбада, его семи путешествий и "Тысячи и одной ночи". Басра находилась в нескольких сотнях миль от Багдада, и другая группа войск была брошена по суше из Палестины, опять-таки на-правляемая разведкой Гидеона Аша.
Когда англичане оказались в пределах видимости Багдада, пронацистских иракцев охватил маниакальный раж; в последний момент они ворвались в городское еврейское гетто. Четыреста еврейских мужчин, женщин и детей были убиты. Гидеона Аша, выдан-ного перебежчиком, спасавшим собственную шкуру, вытащили, чтобы подвергнуть пыт-кам. Когда англичане ворвались в город, взбесившийся иракский офицер отрубил Гидеону левую руку. И война для него закончилась.