— Лишнюю? — Наклонился тот, внимательно разглядывая леди. — А как узнать, сколько лишней?
— То есть просто откачать ты сумеешь? — поразился Андрей.
— Так жидкость же, — пожал плечами Снейп. — Что тут не суметь. Сколько раз из котла то лишние примеси убирал, то воду.
— Приступай, аккуратненько только. Остановишься, когда я скажу. Или… смотри на цвет лица.
Снейп достал палочку и направил ее на леди Блэк.
— Кажется, все. Хорош!
Боль понемногу отступала…
…А нет, не умерла. И очень зря. По крайней мере, очнувшись в грязных руках того самого лесничего, Вальбурга содрогнулась и решила именно так, но сил не было даже рот открыть. К счастью, ее чем-то прикрыли и отошли, так что она могла сквозь ресницы наблюдать за происходящим — Мерлин, какой позор! — в ее собственном доме. Зря она прогнала Кричера, он бы мгновенно выставил мерзавцев вон!
— Мне вообще не нравится, когда слова так расходятся с делом, — где-то позади нее произнес приятный юношеский голос того молодого человека, который первым с ней поздоровался. — Ты заявляешь, что род спасать собрался, а на самом деле едва досрочно не угробил его последнего представителя… представительницу. Кое-кого напоминает, уж извини.
— Ну я же не знал, что она такая нервная! — оправдывался полувеликан. — Ну, виноват, ну, больше так не буду. Доволен?
Юноша фыркнул. А потом наклонился к ней.
— Леди Блэк, я вижу, что вы уже пришли в себя. Вы можете говорить?
— Как вы? — рядом опустился на корточки Хагрид и смотрел на нее так…
Вальбурга Блэк с детства очень ярко реагировала на чужие чувства — они не просто отражались в ней, они словно прошивали ее насквозь. Ее научили сдерживаться, но полностью обуздать это ужасное, ненавистное качество она не могла — потому у нее практически не было близких. Ведь рано или поздно ко всем приходят черные чувства и гадкие мысли. Бывает… Как жаль, что она не умела ничего забывать.
А Хагрид и этот юноша искренне беспокоились о ней! Она не видела — она это чувствовала и знала. В них обоих была странная смесь — обреченность и бесшабашность, безнадежность и надежда, и горящее ярким огнем желание и уверенность вырвать свой шанс, чем бы он ни был. Это пьянило, словно крепчайшее вино. И на этом фоне она читала их чувства, как свои.
Лесник… Мерлин, как его много. Он действительно сильно волнуется за нее и хочет… ей… чтобы было все хорошо? Беспокоится за род?! Да кто он такой?! Не может быть. Нет, не может быть.
Но так есть. И она знает, что это правда.
Нет, она бредит. Или просто умерла. И это такое… такой… посмертие. За что?!
А потом она услышала звук, от которого сжалось все ее существо, звук, который — она была уверена! — никогда больше не раздастся в этом доме. Дробный топоток маленьких ножек.
— Кто, — она не узнала своего голоса. — Кто… там… так?
— Гарри! — испуганно рявкнули оба мужчины и вымелись прочь, оставив ее в совершенном недоумении.
В коридоре Гарри Поттер упоенно гонялся за Кричером, который счастливо улыбался и все время поддавался, хихикая, когда малыш цеплялся за него, и поддерживая, когда того заносило на поворотах. Увидев их, домовик выпрямился, Гарри схватился за него, провозгласив:
— Мака! Сам! — и гордо уставился на Северуса, а потом потащил к ним домовика, который оказался только за.
— Полукровные гости привели ребенка с кровью Блэков в дом Блэков! — поклонился тот. — Кричер благодарит. Род Блэк не прервется. Ребенок с кровью Блэков чувствует Дом, и Дом чувствует ребенка! Хозяйка выгнала Кричера, но Кричер вернулся, не мог оставить хозяйку, — в глазах с выраженной сумасшедшинкой блестели слезы, но говорил домовик вполне неплохо.
«Значит, одичать и окончательно спятить еще не успел, — подумал Андрей. — Отлично».
— Маленький хозяин позвал старого Кричера, Кричер будет слушать маленького хозяина…
— Думаю, хозяйка скоро не будет против, чтобы Кричер вернулся и к ней, — покивал Хагрид. — Я с ней поговорю.
— Молодые хозяева разбили сердце хозяйки, — завел свое Кричер.
— Хозяйка жива и скоро будет здорова, — перебил его Снейп. — Ее сердцу пока ничего не угрожает. В доме есть укрепляющее?
— Для хозяйки? — недоверчиво спросил тот.
— Ну не для меня же, — фыркнул Северус, и Кричер испарился почти бесшумно.
Когда они вернулись в комнату, Вальбурга попыталась приподняться с дивана, и Андрей бросился к ней чисто инстинктивно — поддержать. Она совсем как его жена двигалась — робко и скованно, перед тем, как… Пришлось усадить ее обратно, видимо, потрясение все же было слишком сильным. Он уже приготовился извиняться, только не знал, с какого конца начать. Вальбурга сейчас вызывала у него очень, очень странные чувства.