В конце концов страсть к познанию задавила последний червячок сомнения, и Северус внутренне принял свалившееся на него неожиданное наследство. И только тогда к нему пришла мысль: а собственно, откуда все это так хорошо знала мадам Лонгботтом?
После общения с Хагридом, а потом и с леди Блэк, Северус понял и даже постарался зарубить себе на носу, благо места хватало, простую истину о том, что если, спрашивая, стыдно признаваться в своем невежестве несколько минут, то если не спросишь, можешь этим мучиться всю жизнь. И наконец решился реализовать это правило.
Все оказалось элементарно: Лонгботтомы с какого-то там века были поставщиками растительного сырья для лабораторий и зельеварни Принцев. Какие-то отдаленные ветви этих двух ранее могучих родов сочетались браком, какие-то враждовали — делить всегда было что, но отношения довольно близкие шли сквозь века — и вот, кажется, будут иметь прекрасное продолжение.
Насчет прекрасности Северус еще немного сомневался, но зря он, что ли, столько общался с Регулусом и Хагридом? Им нужны умные и сильные маги, а то, что Августа Лонгботтом по определению такова… В конце концов, у его однокурсников у всех почти было по две бабушки, и некоторые из них друг с другом очень даже не ладили. Что нисколько не мешало внукам наслаждаться тем, что могла им дать каждая из них.
Вот только если домик в Коукворте не жалко, то этот разнести он никому не даст.
Вечером за столом самой большой гостиной собралось довольно странное общество. Кроме новоиспеченного хозяина дома и его самоназначенной бабушки, камином прибыл полувеликан, одетый и выглядящий почти как денди, только очень большой, держащий на руках Гарри Поттера, леди Вальбурга Блэк с сыновьями, как их восторженно представил домовик, едва не поперхнувшийся от важности гостей, оборотень Ремус Люпин и чета Уизли, которые вели себя, по мнению домовика, безобразно: все время подпрыгивали и норовили сбежать к детям. Что у них, домовиков нет, присмотреть некому? Фи…
Молли, кстати, первая и не выдержала — подскочила и расцеловала Снейпа в обе щеки, поздравила с орденом и попросила ее отпустить. Ну и куда тому было деваться, учитывая, что Молли еще не успела окончательно расстаться с фигурой, несмотря на то, что недавно родила, — точно, как Хагрид и говорил, чудесную дочку.
Вскоре за супругой отправился Артур, за ним потянулись Люпин и Сириус.
«Кажется, компании артефакторов наконец-то быть, — подумал Андрей, выразительно глядя на пилящих, режущих и колющих друг дружку взглядами пожилых дам. — Кого-то пора уводить, и вообще… пора и честь знать. Но надо же! Не ожидал такого от Августы. Хотя все вроде сходится, в тесном мирке волшебников Острова гербологи и зельевары просто не имели шансов не встречаться достаточно часто».
— Ну, поздравляю еще раз, — подмигнул он Северусу, поднимаясь и отставляя табурет (стульев для него, конечно, не нашлось, а трансфигурировать было отчего-то лень). — Кое-кому надо окончательно прийти в себя, я думаю, и получше познакомиться с… — он обвел взглядом комнату и замолчал.
— Ну да, спасибо за поздравления, конечно, — поднялся за гостем и напарником Северус. — Вот только теперь у меня четверо врагов в Азкабане и всего год на подготовку…
— Не у вас, юноша, а у нас с вами, — повела бровью Августа. — Обижусь ведь…
— Полагаете, за год я вас не подготовлю так, чтобы вы научили правильно жить мою племянницу и ее семейство? Это вы так, надеюсь, свои способности принижаете, а не мои?
— Могу ли я надеяться, леди, что вы зароете топор войны? — спросил обеих дам Андрей.
— Надейтесь, что наточим новые, — ухмыльнулась Вальбурга.
— Полагаю, Северусу они пригодятся, — кивнула ей в такт Августа.
На следующее утро «Ежедневный пророк» раскупался быстрей, чем горячие пирожки, да так, что пришлось срочно допечатывать еще партию, а потом еще одну.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор поднес ко рту чашку отменного чая и развернул газету…
Автор скромно полагает, что всем более чем ясно, что выпить чаю ему была не судьба... ой, не судьба...
Глава 18.
Удиви и удивись
В то утро не только Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, Верховный Чародей и прочая, не имел никаких шансов спокойно выпить свой утренний чай и даже что-нибудь съесть, потому что теперь любой кусок вставал ему поперек горла. Аналогичная реакция организма настигла почти всех носящих известную метку — кто питьем захлебнулся, кто поперхнулся… Да, газета к завтраку — вещь иногда опасная. Конечно, это касалось тех, кто имел доступ к прессе, а никак не узников Азкабана.