Наверное, он умер тогда, под бомбежкой — раз он теперь здесь и больше ничего не помнит. Главное понять, для чего эти маги его воскресили — исполнение этого может стать освобождением от Долга Жизни, который он не мог на себя не взвалить — там, в ритуальном зале, полном чужой магии, Том явственно чувствовал, что у него просто нет другого выхода.
Один из магов — явно наследник Абраксаса, Малфоев видно издалека. Всегда. Но почему сам Абраксас не появился. Или — не про него честь? А эта пожилая ведьма — Вальбурга Блэк? Она же училась двумя курсами старше?
«Представьте себе, молодой человек, это имя достаточно популярно…» — он словно услышал ее голос и удивился собственному воображению. Наконец до него стало медленно, но верно доходить.
«Одна тысяча девятьсот восемьдесят первый, — вспомнил он, представляя себе молодого человека, как наяву. — Впору за голову схватиться. Хотя…»
Том резко сел в кровати, а потом со счастливым выражением лица откинулся на подушки. Он жив. Он молод — несмотря на то, что ему сейчас должно быть пятьдесят пять! Как же это получилось?
А ведь он только задумался о том, чтобы создать крестраж, только выяснил все подробности, даже не приготовил всего. Но, видимо, как-то это все-таки сделал? Значит, он выжил тем летом, выжил и вернулся в Хогвартс. Тогда почему он умер?
А что важно — судя по всему, тут нет никакой войны. По крайней мере, рядом. И это замечательно.
Том попытался встать — у кровати была сложена какая-то одежда, явно чужая, но сейчас ему было не до того, чтобы рыться. Чистая, и ладно. Однако если руки его еще немного слушались, то ноги… их он почти не чувствовал, как и всего тела. Даже голода не было. А сознание снова уплывало…
Но тут в комнату постучали, вошел… действительно, Хагрид, самый настоящий, только еще немного подросший и заросший, с молодым парнем в черном, судя по всему, зельеваром. Они скормили ему порцию какой-то необыкновенно вкусной каши, а потом влили в него… ладно, он сам влил, потому что дурак он, что ли, отказываться от явно улучшенного восстанавливающего, укрепляющего и прочих совершенно необходимых ему вещей? Уж в зельях он разбирается! Еще бы рецептик узнать. Впрочем, рассчитывать на это Том и не думал. Если все придумал этот молодой зельевар, он же может озолотиться!
После приема зелий он даже смог немного поговорить с посетителями, в очередной раз до глубины души поразившись разумности полувеликана, в частности о том, вызывать ли колдомедика. Прийти к соглашению оказалось проще простого: никто не хотел огласки — ни сам Том, ни его воскресители. Но про крестраж и про первую жертву его почему-то не спрашивали… Неужели знали? Но как?
А потом он уснул — и, кажется, надолго… А может быть, кто-то и Стазис на него наложил, для верности. Вместе с Сомнусом. Этого Том уже не узнал.
Совещание на Гриммо — о том, что говорить и чего не говорить юному Тому, изрядно затянулось. Всем было понятно, что пока тот никого не узнаёт: даже девушку, с кем несколько лет учился, точнее, был на одном факультете, кажется, не признал. Так что тщательно усыпленный во имя общей безопасности Том пока что являлся копией себя — шестнадцатилетнего. Но никто не представлял, что будет дальше, например, притянет ли личность нового Тома свои крестражи?
Изучив тему подробнее — ночь в библиотеках семейств Блэк и Принц провели все до единого, в результате чего пришли к выводу, что это маловероятно, но вот болтающийся неизвестно где дух, так сказать, последней версии Волдеморта, притянуть могло запросто. И вообще это вроде как вопрос времени. А значит, тот все вспомнит. И… что дальше?
Снейп вообще предложил заставить парня пошипеть, где надо, как только тот очнется, после чего сдать в Отдел тайн. На опыты. Тем более что вон Руквуд всячески «за». И даже более чем.
Северус вообще удивительно быстро сошелся со «старшим товарищем по черепу и змее» — видимо, по принципу «рыбак рыбака» — обоих больше всего в жизни интересовало выяснение тех или иных секретов магии, да и в зельях Руквуд разбирался неплохо, по крайней мере в тех, что были «в сфере его интересов». Так что вполне закономерно в эту же сферу перетек и молодой чертовски талантливый зельевар. Андрей присматривал за обоими, но в целом был не против — делать из Снейпа законченного мизантропа и пугало для людей в его планы отнюдь не входило. Начал тот общаться хоть с кем-то по собственному желанию? Замечательно. А теперь предстояло принять решение… точнее, сделать так, чтоб его решение приняли все остальные.
— Честность — лучшая политика, если не хочешь, чтобы те, с кем ты дружишь, стали политиками, — глубокомысленно заявил он, после чего все почему-то замолчали. Видимо, все-таки имидж у Хагрида был тот еще, так что не зря он на этом сыграл. Получилось. Афоризмов, тем более таких, от него не ждал никто.