Немудрено, что он не узнал Вальбургу — скорей он был готов признать в ней ее мать, но видеть ту он не мог, к Блэкам его, полукровку, известного пока только в школе, и не думали приглашать.
«Как было бы хорошо, если бы парень остался собой, — подумал Андрей, спокойно обводя взглядом всех сидевших за столом. — Кажется, мысли по этому поводу у всех сходятся, и не нужно быть легилиментом».
К чести Тома можно было сказать, что на нем лица не было, особенно после того, как пару раз нырнул в воспоминания Снейпа, а потом и Регулуса. Успокоительное таки пригодилось. А уж как он был «обрадован» тем, что к нему вот-вот вернется «недостающая часть», было ни в сказке сказать, ни пером описать. Хотя выросший в приюте пацан описал — так, что дама даже уши заткнула. А если учесть, что это была незабвенная Вальбурга Блэк… то более чем понятно, насколько парню стало хреново.
После чего его предупредили, что дом пока что защищен ото всех посторонних, в каком бы виде они ни предстали, и тот наконец смог перевести дух.
— Осталась одна существенная деталь: понять, насколько посторонней для вас, Том, является ваша, так сказать, старшая версия, — закончила леди Блэк.
— Откреститься, как я понимаю, я не могу?
— Ну… Что выросло, то выросло, — пожал плечами Снейп.
— Хочешь, расскажу, что выросло из тебя? — предложил Хагрид таким добрым голосом, что Северусу стало не по себе.
— Эм, спасибо. Как-нибудь в следующий раз…
— А хотелось бы.
— Есть похожий ритуал, но надо считать.
— Так давайте!
В библиотеку идти не пришлось — у умницы Регулуса все необходимое оказалось при себе. Вальбурга не без гордости посмотрела на сына и достала прабабушкин гримуар — там тоже была информация, которая могла пригодиться. Работа закипела.
Но на Тома все продолжали смотреть, как на мину с запущенным часовым механизмом, и он не мог этого не почувствовать. А потом — уже под утро, когда расчеты были закончены и разговор наконец иссяк, и вовсе не потому, что обсуждать больше было нечего, а по причине банальной усталости и закончившимся запасам бодрящего, все стали расходиться, это и случилось.
Сначала по лестнице к ним слетел громко плачущий Гарри, за которым едва поспевал причитающий домовик. По лицу ребенка текла кровь — из шрама. От Тома малыш шарахнулся, а тот…
Молодое и чистое лицо перекосилось — половина стала зверской гримасой, а вторая… вторая побагровела от усилий… сдержать, не дать себе двигаться. Но рука взметнулась — пусть и совсем без палочки:
— Ава…
— Том! — рявкнул Хагрид, и парень сам схватил свою руку и запечатал себе рот.
Смотреть на это было страшно: Том словно боролся с невидимкой, на самой близкой дистанции, на самом страшном уровне — внутри себя, расцарапывая руки, кусая губы в кровь, извиваясь, словно хотел выбраться из собственного тела или вывернуть его наизнанку — борьба была жестокой…
— Том! — необыкновенно звонко крикнула Вальбурга, и все увидели ее юной девушкой, красавицей похлеще юной Беллы, еще не Лейстрейндж, и стремительно подошла к нему.
— Иллюзия, — пробормотал Сириус. — Вот какая…
— Вэл? — хрипло выдавил тот, и красный блеск в глазах начал угасать. — Или мне это кажется?
— ДядяТом! — схватил его за ногу подкатившийся Гарри, которого Вальбурга выпустила, наспех запечатав его ранку, а остальные просто упустили из вида.
Хагрид крепко сжал голову Тома, глядя в беспощадные, нечеловеческие-красные глаза.
— Том, — положил ему руку на плечо Северус, а с другой стороны его жест повторил Рег.
— Том, ну… ты чего? Ты сильней! — подскочил Сириус. — Ты же вон как смог! Три... четыре десятка лет перепрыгнул! Эй, парень, не сдавайся этой дряни!
Том обмяк, и с его лица сбежали все краски — он упал бы, если бы Хагрид не поддержал. А потом открыл самые обычные серо-голубые глаза, прерывисто вздохнул и окончательно потерял сознание.
Никто не видел, какими глазами смотрел на эту странную схватку с самим собой старый Кричер, никто не понял, когда в его мутноватых глазах что-то прояснилось, что уж там говорить о щелчке тонких пальцев, которого не слышал никто… И не видел довольной сытой улыбки словно мгновенно помолодевшего эльфа.