Время шло, но ничего не менялось, и к одиннадцатому классу они подошли в том же дружеском комплекте. Мишель вырос в ворчливого, но обаятельного толстяка, а Пол стал тем, кем он был сейчас — преуспевающим видеоблогером, Властелином Хайпа Полом Смоллом.
Когда его первый видеоблог начал приносить деньги, к слову сказать, весьма небольшие, Пол понял, что ему необходим свой Семеныч. Вариантов было немного. Он позвал приятеля в пивную — кажется, это была «Вобла» на Таганке — и развернул перед ним картину их совместного будущего с радужными перспективами и невероятными прибылями.
Мишель согласился неожиданно легко.
— Я, конечно, не верю во всю эту ерунду, но тебе и правда нужен бухгалтер и экономист, — заявил он.
— Ты что, дурак? Мне нужен компаньон! Бухгалтера я просто найму, за деньги.
— Я так и знал. — Глаза Мишеля за стеклами очков стали печальными. — Мне ты денег платить не собираешься.
Это была шутка, но в глубине души Пол не сомневался в том, что, попроси он друга работать бесплатно, Мишель согласился бы и на такой вариант. Пол считал его гораздо более порядочным и честным человеком, чем себя, и тому были резонные причины. Например, Мишель никогда не ставил свои хотелки выше интересов их компании, не совершал необдуманных поступков и был щепетильным даже в незначительных мелочах, вплоть до того, кто на каком месте должен сидеть во время пресс-конференции.
И еще Мишель всегда был за Пола. Даже если тот оказывался не прав. Наедине он мог высказать боссу все, что о нем думал, и делал это частенько, но на людях, а тем более в конфликтной ситуации, горой стоял за начальника и партнера.
Пол это всегда помнил и ценил.
Длинные гудки в трубке сменились шуршанием, а потом хриплый спросонья, но сосредоточенный голос Мишеля пробормотал:
— Алло… Пол, я соболезную. Держись, брат. Ты где? Я приеду, помогу всем, чем надо…
— Стоп! — рявкнул обмерший Пол. — Заткнись и просто отвечай на вопросы, понял?
— Да, — ответил Мишель.
— Что случилось? — медленно и отчетливо спросил Пол. — Почему мне шлет СМС какой-то следователь? Что с отцом?
— Так ты вообще ничего не знаешь?! — искренне изумился Мишель. — Совсем?
— Отвечай на вопросы! — заорал Пол, и у него задрожали руки.
— Ты только… — Мишель замолчал, но тут же взял себя в руки и продолжил: — Короче, все плохо. Они все погибли. Дом сгорел. Сегодня ночью. Весь. Никто не выжил. Полиция пыталась связаться с тобой, но ты был недоступен. Тогда они вышли на меня. Я тоже тебе звонил.
— Погоди, — деревянным голосом сказал Пол.
Мишель послушно заткнулся.
— Это точно? Отец погиб? И Джессика?
— Да. И прислуга. Шесть человек.
— И Семеныч? — тихо уточнил Пол.
— Да. — Мишель закашлялся. — Ты дома? В башне? Я сейчас приеду…
— Не нужно, — сказал Пол и покачал головой, словно друг мог его видеть.
Он отложил смартфон, прошел в ванную, включил холодную воду и как был, в одежде, залез под секущие струи. Ледяной душ несколько отрезвил Пола, но не вернул ему ясность мыслей.
Он стянул с себя мокрую футболку и все остальное, вытерся, надел черную рубашку поло, пиджак, брюки того же цвета, посмотрел на себя в зеркало и сказал своему отражению:
— А ты явно давно готовился к этому, парень. Да?
Отражение криво усмехнулось.
Пол с трудом подавил желание допить виски, сунул смартфон в карман, взял ключи от мотоцикла и покинул квартиру.
До Борков он домчался за двадцать минут. Водители на Кутузовском оборачивались. Что за ревущая ракета пронеслась мимо них?
Пол пролетел Можайку, кусок МКАД, свернул на платную трассу М1, быстро промахнул ее, не сбавляя скорости, пересек перекресток с Рублевкой на красный свет. Ему было наплевать на камеры, ментов и вообще на всех. Важным казалось только одно — успеть до «Скорой» или на чем там увозят тела, увидеть.
Не опоздать хотя бы в этот раз.
Он не успел. «Ямаха» вкатилась в знакомые ворота, распахнутые настежь, и на месте изящного трехэтажного особняка Пол увидел черные руины. Все вокруг было в пепле и копоти. Пожарная машина стояла посреди развороченного розария, двое парней в брезентовых робах сворачивали шланги. Лужи черной воды стыли под знобким сентябрьским ветерком. От десяти высоких, очень красивых туй, стоявших вдоль забора, остались уродливые скелеты.
Дом зиял пустыми провалами окон, крыша обрушилась, перекрытий тоже не было. Герб с монограммой «ААМ» на фронтоне покрывал такой слой копоти, что невозможно было ничего разобрать. Омерзительно, жутко пахло гарью.