Он ещё долго говорил, произнося слова, в которые сам поверил совсем недавно. Анарион, в отличие от Шухова, не собирался никого убеждать в верности своих идей. Он просто констатировал факты.
Дети подземелий слушали эльфа молча. Не было ни одобрительных возгласов, ни осуждения. В целом складывалось странное ощущение… будто эти люди не то что смирились со своей участью здесь, а поверили в то, что по-другому просто не может быть. И выход наверх для них заказан навсегда.
Когда лидер эльфов закончил краткое изложение текущей ситуации, Норфолк просто кивнул. Это была вся его реакция.
— Что с вами такое? — поинтересовался эльф. — Вы как живые… но неживые.
— Видишь ли, — прокаркал узник номер тысяча четыреста шестьдесят три, — в этом мире не бывает поздно. Бывает — уже не надо. Посмотри на нас. Внимательно посмотри. Наши тела высохли и отощали. Наши глаза отвыкли от дневного света. Наши голоса осипли и едва слышны. Что мы будем делать там… на поверхности?
— Нет, причина не только в этом, — задумчиво протянул Анарион. — Они что-то сделали с вашими душами. Сумели повесить цепи не только на тела, но и на разум. Чего вы так боитесь?
Норфолк помолчал, глядя куда-то в темноту, а после кивнул головой на один из туннелей и сказал:
— Каждый день, через эту пещеру нас ведут на работы. Пройди нашим путём хотя бы один раз. И ты получишь ответ на свой вопрос.
Вождь эльфов развернулся и жестом руки приказал своим солдатам следовать за ним. Туннель указанный заключённым внешне не отличался от своих собратьев. Такой же гладкий и едва подсвеченный. Пройдя метров сто пятьдесят вглубь, воины Второго легиона попали в новое помещение. И то что они увидели там — ещё долго будет сниться многим из них в кошмарах. Нет смысла описывать здесь картину всех распятых, обезглавленных, изломанных, вывернутых на изнанку людей.
В голове Анариона Лунного, сами собой зазвучали слова Шухова, произнесённые накануне: «Последней и высшей формой капитализма, является — фашизм».
***
Бои в городе продолжались второй час. Первый легион, прорвавшись через разлом в стене, с наскока налетел на прибывшие на выручку товарищам отряды королевской армии. Защитники города, не ожидавшие такой встречи на узких улицах, падали один за одним, сражённые мощными ударами мечей и копий что сжимали в своих руках зверолюди. Почувствовав разливающийся в воздухе запах свежей крови, жители лесов, степей и болот с леденящими душу боевыми кличами бросались на растерявшихся врагов, сметая тех с пути.
Жители города, видя кто именно пожаловал к ним в гости, баррикадировали двери и окна своих домов изнутри, тушили свет. И не зря, ибо не стеснённые в действиях атакующие разбрасывали тела и трупы солдат во все стороны, параллельно выламывая и используя как метательные ядра всё, что было плохо прикручено и вкопано: колёса от телег, телеги, двери — которые не успели закрыться на засовы, камни из брусчатки. Несмотря на новую экипировку, которой снабдил их Шухов, полулюди предпочитали использовать в драке более прикладные средства.
Городская стража, привыкшая полагаться на магию, сейчас была абсолютно беспомощна против чистой физической силы. Люди просто не успевали дочитывать заклинание, как чей-либо нож, меч, наконечник стрелы — летел ему в горло.
Если вы хотите увидеть Ад, приходите на поле битвы. Здесь открываются многие истины. Но даже посреди всего этого ужаса и боли, ненависти и отчаяния, нашлась фигура, спокойствие которой могло вызвать удивление у непосвящённого в события.
Во мраке ночи, озаряемая лишь светом одинокой луны, сквозь гущу битвы двигалась фигура человека в чёрной одежде. Без страха, без сожаления, без сострадания. Командир легиона перемещался как тень — буквально плывя над реками крови, которую проливали его товарищи. Глаза мага сверкали… горели — холодным, серым огнём. И не было спасения от этого всевидящего взгляда, который проникал, казалось, в саму суть пространства. Человек внешне не совершал никаких действий, но каким-то образом — именно он управлял битвой. В него целились, но не попадали, сметённые ударом меча за миг до пуска стрелы. В него бросали взрывающиеся шашки — но те, не успев сдетонировать, отправлялись обратно в стан врага. Странная атмосфера царила вокруг фигуры лидера восстания.
Есть такое понятие — глаз бури. Оно означает, что как бы ни было опасно на внешнем краю шторма, внутри него всегда тишина. И абсолютный покой. Вот так и здесь. Хакер двигался к центру города вместе с войсками, удерживая тех подле себя и ведя к определённой цели, не отдавая приказов явно. Выглядело это жутко и противоестественно. В отличие от армии людей, где командиры подгоняли своих вперёд, отряды вторжения двигались будто сами по себе, внимая безмолвными приказам центра.