Он говорил по-немецки, но настолько плохо, что переводчик в наушниках не справлялся.
– Спутник знать о хозяине все. Из этого следовать уникальный защита, который нельзя сломать. Он понимать хозяина как человека, я тоже видеть в нем себя виртуального.
– Говори на родном языке! – раздраженно попросил поляк.
– Хорошо, но я чуть забыть свой родной говор, – сказал серб. – Давно не дышать на родине, слова стать чужие…
Поляк обреченно отмахнулся.
– И как этот спутник можно обучить модифицировать вирус? – спросила Лиска у француза.
– Понятия не имею, – ответил тот. – Спутники, которые нам дали, уже заточены под каких-то людей. Надо для начала избавиться от заточки, получить так называемые чистые клиенты.
– А у нас сейчас грязные?
– Спутники настраиваются где-то в одном месте, – пояснил француз. – Я не знаю, где и кто их делает, там такая цепочка посредников, что даже Синдикат не разберется. И каждый спутник уникален и модифицирован под конкретного хозяина. Как он настраивается, никто не знает, но, насколько я знаю, без настройки спутников не бывает.
– Я подозревать, что первичной настройкой занимаются русский программисты, – сказал серб. – Святой Петербург, иметь вы такой город?
– Иметь, иметь, – пробормотал Лекс, у которого с Питером были связаны не самые лучшие воспоминания.
– Я думать, что можно делать защитные программы на основе спутника, – сказал серб. – Учить менять шифрование, некоторые кодировки. Про вирус не думать, но так можно тоже. Я пробовать писать скрипты в прошлый месяц. Есть на моем ноутбуке, я доработать и показать вам позже.
– Хорошо, – кивнул Лекс. – Кто-нибудь уже просматривал исходники этого… спутника?
При этих словах он мрачно посмотрел на Лиску. Этой ночью он хотел посидеть с исходниками, но пришли Лиска с Андерсом, пьяные и веселые. Лекс хотел их выпроводить, но Лиска чуть ли не на коленях уговорила его на ночные бессмысленные разговоры.
Андерс вчера пил, курил, снова пил – а сегодня сидит так, словно у него вместо головы наковальня.
– Это не искусственный интеллект, – пробормотал поляк.
– Ладно. Тогда сейчас я вам расскажу про «Стакс». А потом мы разойдемся по рабочим местам и будем думать, что со всем этим делать.
– Что ты нам можешь рассказать нового про «Стакс»? – хмыкнул поляк. – Мы же его вместе уже модифицировали.
– Расскажу как минимум то, что я сделал оригинальную версию этого вируса, – сказал Лекс.
При этих словах Андерс поднял голову и гордо посмотрел на всех, словно это он был автором «Стакса».
– Ты? – недоверчиво спросил поляк.
– Ну, вообще-то нас было трое, – признался Лекс. – Еще Симон и Тулли.
– Я всегда подозревал, что эти двое работали вместе над чем-то крупным! – Поляк хлопнул в ладоши. – Но у меня была мысль, что они – виртуалы одного человека.
– Нет, это два разных человека, – сказал Лекс. – Мужчина и женщина, по-моему, даже муж и жена.
– Точно так я и думал! – снова хлопнул поляк в ладоши.
– Но их с нами нет, – сказал Лекс, чуть повысив голос. – Поэтому рассказывать буду я, как ведущий разработчик «Стакса». Вирус «Стакс», оригинальная версия. Писалась для атаки на ресурсы ядерного проекта одной…
– А где есть они? – неожиданно спросил серб.
– Что? – Лекс, недовольный тем, что его перебили, уставился на серба. – Ты о чем?
– Они жить еще или отказались и все?
– То есть?
Все уставились на серба, явно не понимая, о чем речь.
– Ну… я просто решить, что их убивать, если они знать про нас и отказаться…
– Курва-матка-чешуя, ты боевиков пересмотрел? – выругался поляк. – Мы же не с убийцами работаем.
– А с кем? – мрачно спросил француз.
Над столом повисла долгая неловкая пауза.
Лекс откашлялся.
– Я все же расскажу вам про «Стакс». Как вы знаете, оригинальная версия использует уязвимости «Окошек», одна из которых, «нулевой день»…
– Прежде чем продолжишь, сотри, пожалуйста, «AI». – Поляк поднял руку, указывая на доску. – Это не искусственный интеллект, а удачно собранный пакет поисковых программ.
Лексу захотелось подойти к нему и отвесить хорошую затрещину. Вряд ли это троллевидное существо решится на ответку.
Все же он стер буквы. А потом около получаса рассказывал детали написания вируса, и еще почти два часа после этого они до хрипоты спорили друг с другом, пытаясь определить свои дальнейшие действия.
В этот же день вечером Лекс находился в комнате для совещаний в полном одиночестве, если не считать голографического изображения Лотара Эйзентрегера.
Вайтборд был безжалостно исчеркан разноцветными фломастерами. Надписи на нескольких языках, стрелочки, кружочки-квадратики – хаос, родившийся после споров, которые, в общем-то, ни к чему толковому не привели.
Лекс делал первый доклад. Отчитался, что провели первое совещание и приступили к работе.
Завтра раздача тасков. В течение недели первые результаты. Лозунги, цифры, термины.
Эйзентрегер явно не понимал большую половину слов, которые использовал Лекс и почти наверняка плохо переводил звуковой адаптер. Тем не менее ариец терпеливо слушал, не перебивая.
Отчет был коротким, минут на десять. Когда Лекс закончил, возникла пауза, затем Эйзентрегер неожиданно спросил:
– Кстати, ты тоже думаешь, что мы их ликвидировали?
– Что?
– Твой сотрудник, серб… Кэтчер, кажется. Он считает, что мы могли ликвидировать твоих друзей только за то, что они отказались с нами сотрудничать.
Лекс вскинул голову.
– Вы что, подслушиваете нас? – спросил он и тут же про себя выругался.
Ну конечно же, подслушивают. Переводчик в наушниках передает все куда-то на базу, где записи фильтруются и анализируются.
– Проект, над которым вы работаете, стоит очень много денег. Вам платят самые высокие гонорары в мире. Ты удивлен тем, что вы находитесь под контролем?
– В общем-то, нет, – кивнул Лекс.
– Но ты не ответил на мой вопрос – ты тоже считаешь, что мы ликвидировали Симона и Тулли?
– Я считаю, что вы могли это сделать, – прямо ответил Лекс. – А сделали вы это или нет, я понятия не имею. А предположения строить я не люблю, предпочитаю факты, а не домыслы.
– Что ж… твой ответ мне понятен, – сказал Лотар Эйзентрегер. Помолчав немного, добавил: – И тем не менее я хочу, чтобы ты знал, что твои бывшие коллеги живы и здоровы.
Этот разговор имел какой-то скрытый смысл, но Лекс его не улавливал и не мог понять, чего от него добивается Эйзентрегер.
– Если это необходимо, я могу озаботиться доказательствами своих слов, – сказал Эйзентрегер.
– Не надо, – ответил Лекс.
– То есть ты веришь мне? – удивился штурмбанфюрер.
– Нет, просто меня не интересует их жизнь. Но я передам Кэтчеру, что с ними все в порядке.
– Что ж, тогда передай ему и всем остальным еще кое-что. Каждый из вас сможет передать сообщение для родных или близких. В самое ближайшее время. Это не совсем отвечает правилам безопасности нашего проекта, но вы должны понимать, что мы делаем все возможное.
– Мы понимаем, – кивнул Лекс.
– У тебя все по работе?
– Насчет спутников… так называемых искусственных интеллектов. Принцип их работы – это взаимодействие со своим хозяином и Сетью, – сказал Лекс. – У нас нет ни того, ни другого. И нас интересует, возможно ли в дальнейшем свободное подключение к Интернету?
– Ты считаешь, что без Интернета вы не справитесь с исходниками компьютерной программы?
Лекс пожал плечами.
– Я считаю, что с Интернетом все было бы гораздо проще.
– На данном этапе это исключено, – резко ответил Эйзентрегер. – Свободный доступ к Интернету и подключение любого из спутников к нему будет очень серьезным нарушением безопасности. Работайте автономно. Надеюсь, вы сможете предоставить результаты, которые заставят меня увеличить ваш гонорар.