Лёха неспешно разлил чай по малюсеньким пиалкам, сдела глоток и сказал:
— Рассказывать-то в общем мне особо нечего. Как ты понимаешь, я там не был и видеть то, что там было не мог.
— Почему? Ты же мог заглянуть к примеру в мою память. Кстати, сколько я тут валяюсь?
— Валяешься, как ты выразился, уже три дня. А насчет памяти — увы, то место, в котором хранятся воспоминания о путешествии находится в недоступном для меня месте.
— Оно охраняется какими-нибудь безумцами или чудовищами? — спросил я.
— Нет. Любую существующую в обычных снах силу я способен с легкостью нейтрализовать. Просто воспоминания о пережитом тобой опыте спрятаны так хорошо, что я не смог ничего найти.
— То есть тебе совсем нечего рассказать? — спросил я разочарованно.
— Нет, кое-что все таки я могу рассказать. Но, увы, хорошая новость только одна и ты ее уже знаешь.
— Какая?
— То, что ты выжил.
— Мда. Ну ладно, давай тогда плохие.
— Во-первых, Ольга, увы, не вернулась с тобой.
— Я помню, она умерла в черном сне.
— Ага. Но если там умереть, то здесь ты все равно останешься живым, хоть и пришибленным на всю жизнь. А Ольга просто не вернулась. Когда вы пошли на разведку, она была дома под присмотром верных мне потаенных. Все таки задача у вас была, мягко скажем, важная, поэтому я не мог допустить, чтобы к ней кто-то пришел.
— И что дальше?
— Дальше? Потаенные говорят, что в один прекрасный момент она просто исчезла. Была и нет.
— Что это значит?
— Не знаю, на моей памяти ничего подобного не было. Но факт, остается фактом. Она не вернулась. В этом мире ее точно нет. Я искал.
— Жалко ее, — сказал я сделав глоток и опустив глаза, вспоминая сцену борьбы с клонами из зеркал. Видимо тогда я в последний раз настоящую Ольгу и видел.
— Я тоже этому не рад, мрачно заявил Лёха. — Чуть позже ты расскажешь мне все случилось. А пока я продолжу делиться новостями.
— И вправду вести у тебя хреновые, — сказал я предчувствуя, что дальше будет больше.
— Ну так я и не обещал сказку на ночь про Алладина, ответил Леха. На его лице при этом улыбка так и не всплыла. Мне это совсем не понравилось. Он сделал еще один глоток чая и продолжил:
— Новость номер два. Ты потерял свою осознанность во сне.
— Как так?
— Тоже не могу ответить на этот вопрос. Но то, что потерял — это точно.
— И что же дальше?
— А дальше, — Лёха сделал неопределенный жест рукой и вздохнул— новость номер три: это наша с тобой последняя встреча. Совет прекращает с тобой сотрудничество. Дальше мы пойдем разными путями.
— Вот так просто? После всего, что мы вместе прошли? — сказал я не веря своим словам.
— Увы, — ответил Леха. — Поверь, мне тоже жаль, что все вышло именно так. Но ничего не поделаешь.
— А что Совет будет делать с черными снами?
— Что-что, отправит еще несколько разведгрупп. Может быть, им повезет больше. Поэтому мне очень важно, чтобы ты рассказал все, что там с вами происходило.
— Ну разведгруппы отправляются же не завтра? — гулко спросил я учителя.
— Конечно не завтра, — ответил он.
В этот момент внутри меня резко стало пусто и неуютно. Захотелось срочно остаться одному.
— Слушай, давай тогда поговорим потом, — сказал я и поднялся из-за стола.
— Эй, погоди, — почти озабоченным голос позвал Лёха. — Присядь, поговорим.
— Поговорили уже, — коротко бросил я ему через плечо и пошел к выходу.
С тех пор я больше никогда не видел Леху. В тот же день я пришел домой, сел за компьютер и, пытаясь отключить мозг, уселся играть в пасьянс «Паук», да так и просидел до самой ночи. Было обидно, что меня вот так просто выкинули, после того, как я, рискуя жизнью. Но это не главное. Больше всего меня пугала мысль, что на этом чудеса закончились. Закончилась и та самая «избранность», о которой я мечтал всю жизнь, но всю жизнь боялся себе в этом признаться. Сейчас не боялся, но это было уже совершенно не важно.
Одна лишь мысль, что мне когда-нибудь возможно придется снова идти в какую-нибудь торговую компанию с ненавистными корпоративным патриотизмом и стадным коллективизмом и снова продавать гребаную кровлю, сводила с ума.
Более того, идя сегодня домой я не обнаружил на улице потаенных — ни крыс, ни тараканов. Я снова перестал их видеть. Это было еще одним доказательством того, что все кончилось.
Еще четыре дня я провел, выходя из дома. только за тем, чтобы еще раз купить бутылку чего-нибудь, содержащего алкоголь. Что именно пить — было все равно. Алкоголь хорошо отгонял мысли и притуплял чувства.