— Потом спросишь. У Хальфдана, если будем и дальше попадаться в его ловушки! Проклятье. Владимир, теперь нам остается лишь отступить в Киев. Я уже отдал приказ отводить войско от стен. То, что от него осталось… Хорошо хоть Мрачный своих хирдманов и прочих за нами не пошлет, их дружинники должны былипотрепать. Не те у него теперь силы.
— Так может…
Великий князь сам прервался, не закончив выражать словами промелькнувшую мысль. Ему было понятно, что потеряв немалую часть дружины и лишившись доброй толики боевого духа, думать о продолжении приступа просто глупо. Тут уж не до победы, счастье будет, если удастся сохранить хотя бы часть из имевшегося. А для этого, Добрыня прав, надо возвращаться в Киев. Пусть даже разбитым, но не уничтоженным, с еще сильным войском. Затем уже думать над причинами поражения, стягивать все верные отряды, нанимать новых воинов. Ну и слать призыв о помощи к союзнику. На иных, конечно, условиях, ну да это лучше, чем потерять все. С Хальфданом уж точно не договориться.
— Ты прав, дядя. В Киев, как можно скорее. Там мы еще будем силой. Вне его… нас раздавят.
Только Добрыня хотел было и похвалить, и одобрить верные мысли Владимира, как печальные звуки рога донесли очередную поганую весть. На их стан напали. Большими силами, да и положение у оставшихся там гиблое.
— Это двойная ловушка, — прошептал Добрыня, но Владимир его и так хорошо услышал. — Заманили внутрь города, выбили часть дружинников. Теперь атака на наш стан. Это не из города, это подкрепление. Не только что подошедшее.
— Заранее все просчитали? Видно им и впрямь клятый Локи ворожит! Но что делать нам?
Секундная заминка, но вот уже Добрын, надсаживая голос, стал отдавать приказы:
— Всем собираться тут. Плотный строй! Направление отхода — дорога на Киев! Выполнять!
— Но как же стан? — осмелился возразить кто-то из оказавшихся рядом сотников. — Мы можем успеть, отбросить. Там охрана, там припасы, там…
— Там наша смерть, дурень! — окрысился Добрыня, раскусивший задумку своего не столь давнего, но очень назойливого врага. — Помчимся туда, пусть и в боевом построении, завязнем. А в спину ударят вышедшие из города. Двойная ловушка!
Разгорающийся огонь на месте стана явственно показывал, что напавшие не особо озабочены сохранностью. Да и для сбора добычи тоже задерживаться не намерены.
— Сейчас из Перуновых врат Хальфдан выведет свой хирд, хирды покорных ему ярлов, да еще и Ратмира прихватит с его тремя сотнями или сколько теперь у Карнаухого осталось, — с неожиданным даже для самого себя спокойствием процедил Добрыня.
Хотя он и впрямь сейчас был бессилен. Приказ отдан, а на сбор потрепанного войска в единое целое требовалось время. Суетиться — лишь показывать свою слабость, уязвимость. А на такое умудренных жизнью родий великого князя пойти не мог. К тому же он был почти уверен, что уж что иное, а выскользнуть из этой западни сумеет, да и племянника вытащит. Вопрос был с другом… Чем придется пожертвовать и каковы будут последствия этих жертв?
Глава 14
Апрель (цветень), 987 год. Переяславль
Хорошо горят! Эта простенькая мысль пришла в мою голову уже второй раз за сегодня. Первый — когда усовершенствованные сифонофоры прошлись огненными струями по ворвавшимся в Перуновы ворота дружинникам Владимира. Ну а второй… Зарево со стороны стана вражеского войска. Эрик с Магнусом, выполняя ранее полученный приказ, особо миндальничать не стали. Трофеи в виде различной великокняжеской хурды меня слабо интересовали, а вот потеря темпа из-за деловитого разграбления вполне могла случиться. Вот и приказал во избежание…
Войско выходило за стены Переяславля. Наше войско. Поубавившееся в числе, конечно, да еще четыре сотни оставались нести стражу на стенах и обходить дозором улицы. Но все равно, этого должно было хватить. Особенно против деморализованного врага, особенно после соединения со второй частью. Но сейчас именно мы были победителями, которые давят на уже потерпевших поражение, откатывающихся по направлению к ведущей на Киев дороге.
Именно туда они будут рваться. Почему? А просто единственный для них путь. В Киеве у них база, там возможность усилиться, да и отсидеться за крепкими стенами. Там надежда на то, чтобы переломить так неудачно начавшуюся войну. А здесь… Только бежать, причем не так чтобы с большими шансами.