Йомсвикинги… Мой ближний круг совсем недавно все это обсуждал… Эта тема и правда заботила всех. Серьезные ребятки, способные доставить массу проблем тем, против кого их нанимают. А Владимир Святославович мог нанять их только против нас. А уж число, которое, по полученным через Рогнеду сведениям, оценивалось минимум в две тысячи, вдвойне не радовало.
Сперва мне пытались возразить, что они, как и мы, чтут Одина. Тора и прочих, вот только лично для меня такой аргумент ничего не стоил. Да и знал я, что йомсвикинги работали на всех, у кого есть деньги. Большие деньги. И в этом пришлось долго и обстоятельно убеждать. Что тут сказать, спустя несколько часов и энное количество нервных клеток мне это удалось. И вот теперь тот же Магнус помогает мне вдалбливать эту мысль уже в других людей. В частности. В разум Богумила Соловья.
Сначала Богумил точно так же отбрыкивался, но вот напоминание о том, что Владимир Святославович всегда любил подкреплять трон наемниками, заставила того призадуматься. А заодно дать обещание…
— Я буду следить за происходящим. И передам твои подозрения, Хальфдан Мрачный, другим, с кем буду говорить.
— Хорошо, — слегка улыбнулся я, потому как на большее пока не рассчитывал. — А теперь ко второму делу.
— Разве первое закончилось?
Хитрит Богумил. Вертит перстни на пальцах, улыбается ласково, с интересом присматривается к Рогнеде. Коварный он субъект, ненадежный в перспективе, но жизненно необходимый здесь и сейчас. Пока на престоле Киева восседает Воладимир, у нас одна дорога. Зато потом… от него можно ожидать чего угодно. Не зря же он намекнул, что ведет переговоры и с другими вольными ярлами. Сильными, а в чем-то более значимыми. А в чем-то и нет…
— А одно плавно переходит в другое, — чуть было не сорвалась на злобное шипение Змейка, которой Богумил сильно не нравился. — Ты бы не стал приглашать Рогнеду и ее сына, не будь это…
— Я не приглашал, я всего лишь намекнул. Намеки же толкуют по разному.
— Он прав, Роскана, — я приобнял свою «половинку», порой излишне эмоционирующую, стремясь немного успокоить. — Но от этого твои слова не становятся пустыми. Ты, Соловей, ХОТЕЛ нас видеть, включая Рогнеду и ее сына. И не просто так. Поэтому сразу скажу. Она под моим покровительством, а я никогда не обманываю доверие тех, кто мне его оказал.
Богумил засиял, как начищенная медяшка. Похоже. это мое предупреждение его только обрадовало. Он медленно, нарочито вальяжно поднялся из глубин мягкого и уютного кресла. Затем обвел всех тут присутствующих цепким взглядом и заявил:
— Ну как же я мог не пригласить тех, кто после исчезновения Владимира в глазах многих будет его преемниками.
Твою же мать! Мотив Богумила Соловья оказался не примитивен, но прост. Зато и убойно логичен, этого не отнять. Ему был нужен не столько разговор со мной, сколько возможность показать себя Рогнеде, уведомить ее, что именно она может стать не просто символом а чем-то большим. Явная попытка разделять и властвовать, которой ну никак не придраться.
Политик… Ну да в этом ничего необычного нет. Просто надо будет сместить кое-какие акценты планов, только и всего. И с Рогнедой… не говорить на эту тему прямо, но вот пару-тройку намеков послать стоит.
Я уже собирался было начать выносить мозг жрецу по прозвищу Соловей, но тут меня опередила та, на чье вмешательство особо и не рассчитывал. Уж в этом смысле точно. Рогнеда… Воистину царственным жестом указав Богумилу на кресло и дождавшись, пока тот сядет, она вымолвила:
— Живое знамя, под которым легко прийти к власти — это та участь, которую для меня видят твои союзники и ты сам, Богумил Соловей? Сидеть на киевском престоле, но под постоянным надзором со стороны тех, кому я им буду обязяна… Постоянно опасаться не только за свою жизнь, но и за сына, которого я лишь недавно вырвалаиз всего этого змеиного клубка. Или ждать того, что кто-то из тех, кому я буду обязана, пожелает стать сначала просто мужем, а потом и «повелителем»? И этим ты хотел меня соблазнить?
— Так не может…
— Не может случиться, ты так хотел сказать? — пренебрежительно отмахнулась Рогнеда Полоцкая. — Со мной это УЖЕ случилось жрец. Второй раз оказаться в том же положении я не хочу. Поэтому… Знамя — да. Престол — нет.
— Всегда должен быть тот, кто восседает на нем, княгиня, — попытался было слегка надавить Богумил. — Это говорю я, но скажут и князья-ярлы, которые выступят против Владимира Святославовича.